Хиро Накулдзима беззвучно плакал.
Слёзы текли по его опухшим щекам. Забирались под жёсткий воротник рубашки, прилипшей к груди.. Если бы Хиро посмотрел вниз, он бы увидел мокрое пятно на своём белоснежном пиджаке.
Мама бы заставила его переодеться, напоила водой, дала бы сладкую зефирку-моти. Но мамы у Хиро больше не было. От неё остался только портрет на заваленном цветами алтаре семейного храма, и маленькая серебряная вазочка с прахом.
Поэтому Хиро плакал. А ещё он плакал из-за того, что остался совсем один. Даже сейчас, в переполненном людьми зале, вокруг него образовалась зона отчуждения: никто не желал не то чтобы выразить сочувствие, даже близко находиться с младшим сыном хозяина.
Впрочем, были исключения. К Хиро подошла девушка в чёрном европейском платье. взглянула на него снизу вверх. Момо Накулдзима, сестра по отцу.
— Ты всё же пришёл сюда, сын шлюхи. Хватило же тебе наглости.
— Сестра, я…
— Не смей называть меня сестрой! — Момо прошипела эти слова, не изменившись в лице. — Ты для меня никто, пустое место. Я здесь только из уважения к отцу, а этой…
Сестра Хиро посмотрела на портрет женщины, украшенный траурными лентами, и скривилась так, что сквозь толстый слой макияжа на её лице проступили морщины.
— Этой майко стоило остаться в публичном доме, осталась бы живой. Зачем только отец её купил?
— Пожалуйста, не говори так о маме…
— А то что? — Момо пнула брата по ноге острым концом туфли. — Зальёшь меня слезами? Ты жалок, сын шлюхи. Убей себя. Хотя и на это тебе смелости не хватит. Слизняк!
И сестра ушла, оставив плачущего Хиро одного.
Ненадолго.
К нему подошёл Гин, старший брат, в сопровождении двух охранников.
— Младший.
Хиро вытер слёзы рукавом, и с надеждой посмотрел на брата.
— Отец велел передать тебе, что больше не хочет видеть тебя в своём доме. Он снял для тебя жильё в Сайтаме. И ещё. Сейчас, конечно, неподходящее время, но у меня в департаменте освободилось место начальника отдела внутренней инфраструктуры. Если у тебя есть желание, я оформлю тебя с понедельника.
— Спасибо, Гин…
— Не за что, младший. Так ты хотя бы будешь под присмотром.
В голосе брата Хиро услышал только усталость и плохо сдерживаемое раздражение. Ну да, старшему брату приходится заботиться о таком бестолковом младшем. Но ведь для этого и нужна семья, правда?
— И ещё одна вещь, о которой я должен тебе сказать.
Пауза затянулась. Хиро поднял заплаканные глаза на брата.
— Что такое, Гин… господин Накулдзима?
— Отец вычеркнул тебя из семейного древа. Ты, конечно, можешь оставить себе фамилию Накулдзима, но…
“Но это будет позорить семью”. Хиро опустил взгляд на чёрные лакированные туфли.
— Я понимаю. Можно, я возьму фамилию мамы?
Рука брата хлопнула его по плечу.
— Онода Хиро. Я в тебе не сомневался. Жду в понедельник.
И Хиро снова остался один.
С почётного места в первом ряду поднялся отец, в плотном окружении родственников и подчинённых вышел из храма.
Вереницей чёрных теней вслед за ним покинули траурный зал коллеги и знакомые. Остался только Хиро, и старый гудзи, главный священник храма Араяяма. Седобородый старик в церемониальном платье всем видом показывал, что церемония завершена, и пора бы уже покинуть храм. Но Хиро было всё равно. Он не хотел никуда идти.
Он вообще не хотел существовать. Об этом он молил всех богов, продолжая лить слёзы из опухших, покрасневших глаз. Хиро упал на пол, моля богов на коленях, самым унизительным образом.
И боги его услышали.
Почему слово “кароши” придумали япошки, а страдать от него должен я? Лежать, уткнувшись щекой в колючий ковролин, ловя воздух ртом и хватаясь рукой за ноющую от боли грудь. Загнуться от сердечного приступа в пустом офисе из-за того, что два из трёх менеджера уволились, а годовой отчёт делать кому-то надо — это определённо заслуживает премии. И не годовой премии, которую мне обещал генеральный, а премии Дарвина. Я сейчас сдохну, и никакие деньги мира мне не помогут и не спасут. Зато отчёт сделал, прикрыл жопу начальству. Может веночек от них на могилу теперь получу
Да пошло оно, это начальство! Если я только выживу, брошу работу к чертям! Лучше буду побираться по помойкам, чем горбатиться в офисе за корочку хлеба и похлопывание по плечу от идиотов рангом выше! Если только…
Мир моргнул.
Боль в груди не утихла, и слёзы по щекам лились ручьём. Но знакомый до последней потолочный плитки офис превратился в деревянный сарай, пахнущий жаркой сыростью и расплавленным парафином.
Я поднялся с колен и машинально отряхнул халат, в который оказался одет. Огляделся.
Просторный сарай. Деревянные скамейки рядами. В одном конце алтарь в цветах и лентах, по центру алтаря портрет женщины. Дед в белом халате с метёлкой в руках, в дурацкой шапке, идёт в мою сторону. С другой стороны широкий выход с распахнутыми дверями. Наверху переплетение балок и темнота.
— Молодой господин Накулдзима…
Я вздрогнул, резко повернулся к деду в халате.
— Церемония прощания закончилась. Нижайше прошу вас покинуть храм.
Какой я тебе Накулдзима, лопата с глазами? Я…
Я…
Я забыл, как меня зовут.
Потрясённый этим открытием, я даже не сопротивлялся, пока старик выводил меня из сарая в темноту за воротами. И только когда весьма свежий ветер забрался под полы моего халата, я будто очнулся от сна.
Я жив! Не сдох в офисе, как последняя собака! Не отправился в ничто, не исчез, не растворился в небытие!
Ноги сами пустились в пляс. Я смеялся в ночное небо, в подбрюшье низко летящих туч, освещённых сиянием городских огней. И скакал как сумасшедший, повторяя одно и то же:
— Я живой! Я живой!
Однако всё проходит, и моя эйфория закончилась, оставив после себя усталость и пустоту в том месте, где уже многие годы плела сеть тревожность. Я чихнул и обхватил себя руками — холодало. Нужно куда-то спрятаться в тепло. Не хотелось бы сразу после чудесного спасения умереть от переохлаждения.
Кстати, где я вообще?
Во-первых, я где-то высоко. Город далеко внизу — моё почтение. Похож на огромную паучью сеть, если бы были пауки размером с звезду смерти, и умели плести сети из света.
За ярким пятном города — темнота. Море? Океан? Принюхался. Ветер принёс запах сырой земли и едва уловимый аромат цветов.
Обернулся. Снаружи сарай-храм выглядит красивее, конечно. Черепичная крыша, китайские фонари, уютный дворик, окружённый невысокой каменной оградой. Но до любой нашей церкви ему далеко. Над крышей — тёмный массив горы, заслоняющий полнеба. Красиво. Внушает. Люблю горы.
Ну что, мистер Холмс, куда мы попали? Элементарно, дорогой Ватсон.
Я попал в аниме.
Вежливое покашливание за спиной. Я даже не вздрогнул, просто обернулся посмотреть, какие ещё сюрпризы подкинуло мне провидение.
— Молодой господин, — китаёза в строгом чёрном костюме слегка поклонился, — время позднее. Позвольте отвезти вас домой.
Ух ты. Да я здесь важная шишка.
— А ты кто? — спросил я у этого человека-в-чёрном.
— Ямада. Секретарь господина Накулдзимы.
Ямада, значит. А господин Накулдзима — мой отец, раз я тоже Накулдзима? Отлично! В этой семье водятся деньги, значит я смогу выполнить данное себе обещание — ни минуты не работать в офисе!
Мы с Ямадой сели в чёрный мерседес. Причём я чуть не совершил ошибку, попытавшись залезть на переднее правое сиденье. Хорошо что китаёза не подал виду, и вежливо оттеснил меня назад, сказав что за руль после такого тяжёлого дня мне лучше не садиться. Чёртовы островитяне с их левосторонним движением.
Внутри машина оказалась на уровне — настоящие кожаные сиденья, просторный салон с мини-баром и климат-контролем. После бодрящего ночного воздуха и пережитой встряски я стал клевать носом. Так и уснул, едва мы выехали с серпантина на освещённый проспект.
Не знаю, сколько мы ехали, но когда Ямада растолкал меня, был всё ещё темно. И тут меня ожидало настоящее разочарование: вместо особняка наш мерседес оказался рядом с невзрачным двухэтажным зданием, обшитым приторно-бежевым сайдингом.
— Прошу за мной, молодой господин, — Ямада достал из багажника два чемодана и пошёл к лестнице на второй этаж.
Я пожал плечами, и двинулся за ним. Спать хотелось жутко, в голове вата вместо мыслей. Хоть какая-то конура всё лучше, чем под мостом ночевать.
— Вот ваша квартира. Номер четыре, — китаёза открыл хлипкую на вид дверь, аккуратно поставил чемоданы на пол и церемониально поклонился. — Доброй ночи. Прошу прощения, мне пора…
Сейчас он уедет, и я останусь наконец один. Та-ак, стоять!
— Стоять! — повторил я уже вслух.
И вцепился в рукав Ямады как клещ. Волна паники смыла весь сон. Этот человек сейчас — единственная моя связь с ЭТОЙ реальностью. Шанс выяснить, куда и в кого я попал. И если я вот так просто буду разбрасываться шансами — ничем хорошим это не закончится.
— Молодой господин… — Ямада попытался вывернуться из моего захвата, но я оказался сильнее, и настойчиво втолкнул его в собачью конуру, по недоразумению называющуюся квартирой.
— Ямада, братишка, — я как можно дружелюбнее улыбнулся секретарю отца, силой усаживая его на пол. Потому что из мебели здесь был только низкий столик. — Ты же не откажешься выпить с молодым господином за упокой души…
Блин, а кого мы там хоронили? Судя по фотографии, это могла быть кто угодно. И вот это тоже надо выяснить!
— Госпожи Айи? Но я же за рулём… — Ямада дёрнулся подняться, но я придавил его к полу.
— Ты что это, не уважаешь меня? Хотя ладно меня, не уважаешь семью Накулдзима? — Боже, что я несу. — Давай сюда ключи от машины. Посмотрю, что найдётся из выпивки.
— Я могу сам принести…
Под моим проникновенным взглядом Ямада сдался и протянул связку ключей.
Похмелье наутро вывернуло меня наизнанку и отжало досуха. Однако утренние страдания сполна окупились информацией, которую я выудил из секретаря даже не отца, а старшего брата.
Расклад был такой.
Жила была небольшая, но гордая корпорация “Клевер”, с бессменным главой Накулдзимой Ичи. Ичи был образцовым семьянином: красивая, но скромная жена, двое детей один другого умнее. Но стоило только жене умереть, как этот добропорядочный семьянин отжёг напалмом: женился на проститутке. Ой, то есть не проститутке, а ученице гейши — у косоглазых это другое. Седина в бороду — бес в ребро. Не осуждаю. Но, как тут же выяснилось, у этой проститутки был ещё и прицеп в виде мальчика, подозрительно похожего на главу корпорации “Клевер”. Мальчик, что не удивительно, вошёл в семью в качестве равноправного наследника. Вот, наверное, законные дети обрадовались пополнению в семье!
Впрочем, не прошло и десяти лет, как вторая жена Накулдзимы-старшего умерла. Вообще, не везёт старику с жёнами. То рак, то ковид. Ну а мальчонку, которому к этому времени стукнуло двадцать лет, по-тихому убрали подальше, выкинув из очереди наследования. И спасибо что не с голым задом. Крохотная арендная квартирка на задворках большого Токио, и какая-никакая начальственная должность в той же самой корпорации “Клевер” — для обычного японца вполне себе успешный успех.
Мальчонка этот, как не сложно догадаться, я.
И в данный момент я, помимо того что страдал от похмелья, разглядывал себя в зеркале. Худой, бледный как немочь, с лохматыми тёмными волосами, я больше всего сейчас походил на несчастного корейца из бойз-банды. Чингачгук, Гойко Митич, вот этих ребят. А красные с перепоя глаза добавляли образу тонкую нотку вампиризма. Ладно, могло быть и хуже. Оказался бы в Африке, или в Индии, и нынешнее положение показалось бы мне раем на земле. И вообще. Я живой? Живой. Что ещё надо?
Желудок, скотина такая, заурчал и стрельнул болью прямо в позвоночник, подсказывая мне, что ещё надо. Я помянул чёрта, бога, и Падме Амидалу. Нацепил на свои худые телеса шорты и майку, откопанные из недр чемоданов. И отправился покорять Японию.
Деревня-деревней. С одной стороны двухэтажные бараки, красиво обшитые сайдингом, с другой стороны грядки и парнички. Если бы не тотальное отсутствие заборов, роль которых сильно местами исполняла живая изгородь из подстриженных кустов, от родины слонов не отличить. Один-в-один станица Голубицкая, куда я ездил отдыхать с… кем?
Я потёр ноющие виски. Избирательная амнезия прошлой жизни начинала меня подбешивать. К чёрту прошлое. Сейчас надо найти аптеку. Или супермаркет какой.
Благо что телефон я взял с собой. По гуглокарте наметил маршрут к единственному поблизости продуктовому, включил навигатор и потопал по узким улочкам к цели. По пути разглядывая будущее место жительства.
Пейзаж не отличался разнообразием. Двухэтажки, похожие на мой новый дом как однояйцевые близнецы, натыканные окно в окно коттеджи на одну семью, огороды с узкими грядками без всякого ограждения — приходи кто хочешь, бери чего хочешь. Хотя ощетинившиеся камерами наблюдения углы домов и опоры освещения дали мне понять, что не отгораживаются здесь от воров не потому что япошки поголовно законопослушные граждане.
Однако самое большое удивление у меня вызвали улицы. Ну как улицы — у нас тротуары в городах шире делают, чем здесь проезды между домами. Удивительно ещё, как узкоглазые тут разъезжаются. Может вообще не ездят?
Нет, машины были — стояли себе тихо-мирно на редких парковочных местах. Как тот мерседес, который привёз меня сюда. Ямада, бедняга, так упился, что пришлось отправить его домой на такси. Еле-еле из него адрес выбил, потом ещё полчаса ждал, пока это такси приедет. Реально, деревня.
Ещё и плоская, как стол. Кто там говорил, что Япония горная страна? Горы — они вон там, далеко. И, судя по лесам на склонах, никто в них не живёт.
Однако, хоть солнце и припекало совсем по-летнему, ветерок дул совсем не жаркий. И вообще, какой сейчас месяц? И год заодно было бы неплохо узнать.
Я глянул на экран телефона. Двадцать пятое апреля двадцать пятого года, за полдень. Ну хоть во времени не переместился, тоже плюс. А жаль. Попал бы в две тысячи седьмой год, купил бы биткоинов и не задумывался о будущем. По миру бы покатался, дом навестил…
Так, в мечтах и разглядывании окрестностей я добрался до цели. Одноэтажный минисупермаркет возле станции метро. Метро, ха! Эта станция больше похожа на забытый полустанок в мухосрани. Бетонные плиты платформ с навесом, будка с турникетами, подземный переход на другую сторону — вот и вся станция. Зато магазин рядом, такой же невзрачный бетонный коробок с названием на английском, украшенный по фасаду плакатами с акционными товарами. Надеюсь, у них есть хоть что-нибудь от головы, кроме топора.
— Добро пожаловать! — бодро приветствовала меня толстенькая кассирша, улыбаясь всеми своими кривыми зубами.
Я вяло махнул ей рукой и прошёлся по залу, плотно уставленному стеллажами с товаром. Тут и правда было всё, и немного сверху. От презервативов и мороженого до подвешенного к потолку велосипеда и телевизора с метровой диагональю.
Впрочем, я сюда пришёл не на экскурсию. Взял себе пару бич-пакетов с пафосным названием “Самый лучший рамен по мнению твоей мамы”, две литровых бутылки воды из холодильника, упаковку ибупрофена и солнечные очки. А то хожу как кровосися.
— С вас пять пятьсот девяносто пять.
Кривозубка на кассе таращилась на меня во все глаза, пока я нарезал круги по магазину под музыку для шопинга. Но как только я подошёл расплачиваться, уткнулась взглядом в пол под своими ногами. Ну, не осуждаю. Кому приятно общаться с похмельным бомжом, от которого за версту тянет перегаром?
— Телефоном расплатиться можно?
Кассирша на миг подняла голову на меня и тут же опустила.
— Нет…
— Куар кодом? Улыбкой? Переводом хотя бы?
С каждым моим словом японка вжимала голову в плечи всё сильнее. Ещё чуть-чуть, и нырнёт под прилавок.
— Уважаемый покупатель, — пискнула она, — мы принимаем только наличные, прошу прощения. Извините. Простите. Извините!
Мда. И это Япония. Страна победившего киберпанка. Большой Токио. Круто, что тут сказать. Зачем я сюда вообще шёл? Надо было доставку заказать, и сидеть дома.
Я вздохнул, и побрёл к выходу, оставив корзинку с покупками на прилавке.
— Господин покупатель… — кассирша упорно не желала смотреть на меня, однако щёки её подозрительно заалели. — вы можете принести оплату позднее!
Ого, вот за это спасибо! А то я уже не понимал, что меня сильнее убивает — головная боль или сушняк. Однако с чего такая доброта?
Я посмотрел на бейджик кассирши. Кита Китагава. Только школу закончила, похоже. Или ещё школьница, подрабатывает после уроков? Ох, маленькая Кита, тебе бы на диету сесть, и брекеты поставить, прежде чем флиртовать с бомжами. Хотя чего бы не порадовать мелкую пигалицу?
— Спасибо большое, Кита, сестричка. Во сколько у тебя сегодня смена заканчивается?
Бедная Кита покраснела так, что я испугался за её состояние. Как бы в обморок не грохнулась. Боже-боже, неужто японцы настолько уродливые, что даже моя похмельная физиономия производит такой эффект?
— Де… десять.
— Постараюсь успеть. Спасибо большое ещё раз!
Я вышел из магазина. Прислонился к стене и закинулся парой таблеток. Запил водой.
Ну и выхлебал сразу всю бутылку. Кайф.
Через открытую дверь я видел кассиршу, которая тарабанила по телефону пальцами, то и дело бросая на меня взгляды. Надеюсь она не в полицию там пишет.
К станции подъехала электричка, выгрузив несколько пенсионеров. Под их подозрительными взорами я нацепил солнечные очки, и потопал обратно к дому.
Чтобы через пару минут понять, что дорогу обратно я не помню.
Чёртовы гуглокарты подвели меня, не сохранив маршрута. Я покрутил головой по сторонам — но никаких ориентиров не нашёл. Горы были слева-сзади, это точно. Но как найти нужный мне дом в этом лабиринте одинаковых сараев?