Глава 5
Мы вошли во двор замка, ставший неожиданно шумным и населённым. Куда не кинь взгляд, всюду были люди. Мужчины пили, ели, сражались на мечах и о чём-то болтали, мимо сновали женщины с кульками и мешочками, возле ворот толпились дети. Возле палисада кто-то чистил коням копыта, через ворота в замок загоняли скотину. Я посмотрел на Фингэла в поисках ответов, но тот сосредоточенно зачерпывал воду из бочки и поливал себе голову. Пришлось ткнуть его кулаком в бок для привлечения внимания.
- А? - здоровяк посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд во двор. - Ярл собрал всю дружину.
Во дворе топталось не меньше трёх десятков воинов. Я присвистнул от удивления.
Читателю, мало знакомому с жизнью на севере, такое количество ничего не скажет. В нашем королевстве мы привыкли, что даже самый бедный боярский сын имеет возможность кормить полсотни воинов, не говоря уж про жалованных землёй титулованных господ. Но земля на севере бедна, а жизнь - сурова. Для горца невозможно и представить себе такое число людей, не занятых работой. Из тех ярлов, что я позже встречал в путешествиях по северу, обычно было держать при себе сына (или двух) да не отделившихся братьев или племянников покрепче. Этого вполне хватало, чтобы пойти спугнуть случайных разбойников или ошалевшую от суровой зимы живность. Для войны же с соседями северяне собирали весь ближний род, а то и дальних родичей подтягивали, если схватка предстояла добрая и справедливая. Северянин не трус, взяться за меч или топор для него обычное дело, в отличии от королевского люда.
Дружина ярла Максвелла таким числом означала одно из двух: или ярл необычайно богат, а его угодья стоят на алмазной или золотой шахте, и через это он выменивает у равнинников еду, оружие и доспехи для своих воинов; или же род ярла чудовищно огромен и так крепко спаян, что сыновья не отделяются от отцовского стола, а несут всё к нему. Гадать в тот момент мне было не с руки, оставалось лишь воспринимать ситуацию как должное. Понятно было одно - ярл хочет большой войны.
* * *
Солнце медленно закатилось за гребень горы, и тьма упала на долину. Часть воинов ушла в дом ярла, остальные же развели костёр, подвесили на ним козью тушу и расселись кругом. Уходить не хотелось, так что я присел рядом с ними, даже не вслушиваясь в разговор, лишь давая отдых гудящим ногам. Из полудрёмы меня вывел добрый толчок в плечо.
- Чужак, сильно тебе руку порезало?
Я открыл глаза и посмотрел на горца.
- Неплохо.
- Покажешь?
Смотать повязку было не сложно - рана засохла, и ткань почти не прилипала. Ярко красный шрам, пересекаемый ровными стежками из козьих кишок, простирался от запястья и до самого локтя, обрамлённый густым желтым синяком. Горец одобрительно покачал головой и задрал рубаху. На его боку была кривая полоса, судя по цвету давно зажившая.
- Ножом в таверне. - пояснил северянин.
Остальные мужчины вокруг костра начали закатывать рукава и штанины, снимать пледы, и демонстрировать свои шрамы.
К костру подошёл Фингэл:
- А вот так? - он показал след волчьих зубов на плече.
Горцы всё так же продемонстрировали свои шрамы и стали смотреть на меня. Это что, какое-то соревнование? Ладно, так и быть. Я снял сапог и повернул к свету костра внутреннюю сторону ноги.
- Не волк, но лисица. Сойдёт?
Горцы одобрительно заворчали. Один из них вскочил с земли и повернулся спиной. Там были ромбовидные белые нашлёпки на коже - следы от стрел.
- Две! - мужчина показал два пальца. - Ойгры напали из засады.
Я вздохнул и начал снимать штаны. Две в правой икре, одна в левой. Арбалетный болт в левом бедре. Дротик в нём же. Толпа одобрительно загудела. Надо добивать. Я задрал рубаху и показал живот, перепаханный словно старое поле.
- Алебарда. Выпустили мне кишки. Я собрал их в рубаху, смочил водой из ручья и три версты шёл по полю боя до госпиталя.
- Так не бывает...
- Брешет...
- Не рассказывай сказки...
Фингэл поднял руку, и горцы разом замолчали. Здоровяк поднялся, не торопясь снял перевязь с мечом, спустил с плеча плед и расстегнул рубаху. На круглом животе была странная ямка размером с кулак, словно кто-то вмял плоть внутрь.
- Волшебник хлестанул меня заклинанием. Вырвал кусок мяса с корнем, так что печень было видно. - Фингэл мрачно посмотрел на меня. - Печень чёрная и дёргается, как сердце.
По боку у Фингэла шло здоровенное красное пятно старого ожога, словно огромная родинка. Я указал пальцем:
- Масло?
- Смола.
- У меня масло.
Я снял рубаху и показал спину. Ночной ветер холодил кожу, свет костра причудливо плясал по бурым рубцам, превращая кожу в странное полотно. Однако, горцы смотрел мимо меня.
* * *
Раздался громовой голос:
- Ты воевал. - это был не вопрос. - За кого? Мальчишку или чароплёта?
Слабый духом начал бы гадать, но я знал единственно верный ответ.
- За юного принца.
Честный ответ.
Ярл Максвелл оглядел меня с ног до головы ещё раз.
- Мой сын Дункан ушёл в королевство воевать. Говорил, что чароплёт-на-троне обещает славу и богатую добычу всем, кто пойдёт за ним.
- Я слышал про одного Дункана. Дункан Кровавый Глаз. Говорили, что стрела попала ему в лицо и с тех пор один глаз у него всё время был налит кровью. Он сразил много добрых воинов.
Ярл развернулся и ушёл. На том месте, где он только что был, остался стоять лишь Грегор. Горцы разом засуетились, поотрезали себе куски козлятины с туши и ушли. У костра остался лишь Фингэл. Грегор сел рядом с ним и начал говорить:
- Я должен был поехать на ту войну, а Дункан - оставаться в замке, но разве мог он упустить такое приключение. Он вызвал меня на бой. Кто последний останется стоять на ногах, того и воля. Я был сильнее и быстрее. Я должен был победить, но подскользнулся на сыром камне. Дункан забрал с собой два десятка воинов и ушёл. Он не прислал ни одной весточки за пятнадцать лет.
Грегор поднял глаза.
- Я каждый год ездил на равнины, посетил все портовые города. Капитаны кораблей рассказывали разные небылицы, но ни одной о нём. А год назад вернулся Фингэл. Один. Его взяли в плен в одной из битв, и он потерял Дункана.
Я не знал что сказать ему. Не знал даже нужно ли что-то говорить, но Грегор сам задал вопрос:
- Как умер мой брат?
- Он защищал Анвуарат, столицу королевства. Сражался в восточной цитадели. Там была большая сеча.
Грегор грустно усмехнулся.
- Ты говоришь чистую правду, но при этом лжёшь. Я вижу это. Как так получается?
- Так ли важно, как погиб твой брат?
- Для меня - важно.
Я присел рядом с горцем.
- Внешняя стена пала быстро, но восточная цитадель отсекала от нас почти половину города. Мы три недели ходили на её штурм, когда днём, когда ночью. Горцы нас опрокидывали. А потом шпион отравил колодец. Это было ужасное зрелище, воины лежали по земле, кровь текла у них из всех отверстий, кожа гнила и отваливалась кусками. Они просили добить, окончить страдания.
- А вы?
- Нельзя было даже приближаться к ним. Взяли нафту - горючую воду - и сожгли всю цитадель.
Я протянул руку к козьей туше и выдрал голыми пальцами кусок мяса. Как тогда пахло, я говорить не решился.
* * *
Я поднялся по лестнице наверх. На моё счастье, из комнаты с кроватью меня выселять никто не стал, разве что в неё стащили каких-то странных бочек и кулей, заняв всё свободное место. Спать не хотелось, так что я упал на набитый соломой матрац, достал дневник Тёмного Тирана и начал его перечитывать.
Курган я нашёл, а дальше что? Он пуст, ни следа магии, но магия там была ещё буквально несколько лет назад. Тогда зачем был нужен этот курган? Рана на руке невыносимо зудела после нашей прогулки, мешая думать. Ко всем чертям, хватит экономить! Я залез в сумку, нашёл там круглый амулет, приятно щиплющий кончики пальцев, приложил его к губам и сделал глубокий вдох. Воздух в лёгких мгновенно заледенел, а по венам прошёлся пожар. Волна огня окутала меня, но я усилием воли направил её в правую руку, где жар впился в разорванные мышцы, вытесняя всё, кроме ощущения приятного тепла. Я закрыл глаза и открыл их только через полчаса. Амулет болтался в руке, пустой и бессмысленный. Пустой...
Если можно высосать досуха амулет или кольцо, то забрать всю магию из древней гробницы - вопрос техники и силы мага. Вот и ответ. Тиран нашёл тысячелетиями намоленное место и подготовил там... что? Самая простая догадка обычно и является самой верной. Он подготовил своё воскрешение.
Мне надо было проветрить голову.
* * *
Ноги сами несли меня из замка, да никто и не пытался остановить. Стража у ворот лишь проводила взглядом.
Ночью путь по горам опасен. Если бы не полная луна, я бы точно разбился на этой тропе. Догадка гнала вперёд, путь, проделанный утром за три часа, я преодолел меньше чем за час. Признаюсь, это была даже легче - обрыв, вдоль которого мы с Фингэлом поднимались утром, утонул во тьме и уже не пугал так острыми камнями и отвесными кручами. На самом верху я снова попытался найти арку. Это было легче, чем я думал - резные узоры тихо светились. Я снова провёл по ним кончиками пальцев и снова почувствовал пустоту. Видно, свечение не было связано с магией.
Грот в лучах лунного света выглядел совершенно иначе. Величие кургана уже не так сильно давило, а каменный корабль вызывал не немое благоговение, а тихую грусть. Ночь скрадывала детали и успокаивала чувства. Теперь это был не осколок прошлого, а миф, легенда, мерцающая вдали, недостижимая и манящая.
Входа в курган нигде не было видно, словно никто и не планировал его делать. Ровная горка земли, поросшая жесткой травой, без каких-либо следов. Я достал из сумки лист с рисунком и флакон свет-воды, которым потряс в воздухе, пытаясь поймать побольше лунного света. Уже через минуту хрусталь засветился достаточно, чтобы можно было читать. Да, на рисунке вход в курган был и его никак нельзя было перепутать с аркой в пещере. Вот только вход бы зарисован отдельно, не на самом кургане, а рядом, словно... Словно он был под землёй.
Я направился в дальний конец грота, где пещера начинала раздваиваться. В этот раз летучие мыши меня не побеспокоили, видать улетели на ночную охоту, но была другая проблема - риск заблудиться. Веревку я с собой, как назло, не прихватил. Оставался лишь один способ. Я закрыл глаза и доверился интуиции. Глубокий вдох, глубокий выдох. Направо! Шаг за шагом я погружался в пещеру, разгоняя тьму хрустальным флаконом. То слева, то справа вырастали сталактиты и сталагмиты, стены были словно гладко отполированы, а на полу валялись кости и черепа разных мелких зверьков, клочки шерсти и лужи мышиных испражнений. За очередным поворотом пещеры на меня потянуло сквозняком. Я осмотрелся по сторонам и за очередным сталактитом нашёл тёмную дыру. Свет флакона до дна не достаёт. Бросил несколько камешек и костей - судя по звуку метра три, поверхность ровная. Интуиция велит прыгать.
Приземлился я удачно. Это оказался ровный коридор, в котором могли спокойно разъехаться две телеги. Пол был мощён камнями, словно старые королевские дороги, а на стене под тот тут, то там опавшей штукатуркой виднелись глиняные кирпичи. В коридоре дул ветер. На него я и пошёл, но для начала взял запасной флакон, зажёг его и аккуратно вставил между кирпичей. Теперь точно не потеряю выход из коридора. Впрочем, буквально через сотню шагов коридор окончился резким обрывом в отвесной скале. Луна явно была за хребтом, поэтому понять какой вид открывается с этого обпыва мне было не дано, но огней от людского жилься точно не было видно. Что ж, тупик. Я пошёл в обратную сторону.
По пещере я сделал восемь сотен шагов, но пещера петляла, так что если коридор ведёт к кургану, то это не больше шести сотен... Я почти не ошибся. Коридор закончился входом в курган, ровно как изображён на рисунке. Прямоугольный, с двумя строгими колоннами по боку, которые обвивали две огромные змеи. Я проверил, как ходят топорики за поясом, и вошёл внутрь. Внутри меня ждала скромная погребальная комната. Ни следа роскоши или украшений, лишь прямоугольный каменный саркофаг из грубо отёсанного камня да простой каменный стол. Стоило подойти поближе, как я понял обманчивость этой простоты. Комната была сложена из солнечного мрамора - самого дорого и редкого камня на континенте, чьи прожилки были лучшим природным источником магии. Я провёл пальцем по стене, пытаясь почувствовать узор, но они был пуст. Ни капли волшебства. С флаконом в вытянутой руке я подошёл к саркофагу, но даже раньше, чем лучи света коснулись его дна, я знал, что увижу. Пустоту и пыльный след от человеческой фигуры.
* * *
Гильда перестала вращать в руке кристалл.
- Теперь моя очередь называть твой рассказ чушью. - её глаза озорно сверкали. - Воскрешать людей невозможно. В тот момент, когда человека покидает последняя капля жизненных сил - вернуть его уже нельзя.
- Ты же сама рассказывала про колдуна, которого боярин посадил на кол за то, что тот совратил молодую дочки этого самого боярина, а потом колдун вернулся и сжёг боярскую усадьбу.
- Ага. Это был его брат-близнец. И ты упустил ту часть рассказа, где коронные рыцари отловили колдуна и повесели рядом с братом.
- Повесили?
- Они ж не звери - на кол сажать.
Я рассмеялся, но ни Гильда, ни трубадур не поддержали меня. Похоже иронии они не увидели, ну и ладно. Гильда серьёзным тоном продолжила:
- Послушай, Артур, смерть нельзя избежать, никаким способом. Тысячи магов, от самых ничтожных до самых великих, перепробовали все возможные способы. Смерть можно отсрочить, покуда внешние источники магии питают твои жизненные силы, и то не до бесконечности. В кургане не мог лежать воскресший Тёмный тиран, просто не мог.
- Но я своими глазами видел пустую могилу со следами.
Гильда закрыла глаза и начала массировать веки пальцами.
- Артур, если ты спустишься в свой погреб с пивом и обнаружишь на месте бочонка пустотой круг в пыли, что ты подумаешь?
- Что кто-то из твоих солдат стащил моё пиво.
- Именно, Артур, именно. Кто-то просто разграбил тот курган. Даже гадать не надо кто.
- А как же душа? Мы не раз разговаривали с душами людей.
Волшебница устало посмотрела на меня.
- Душа это отпечаток человека в мире. Как следы на песке. Хороший следопыт, типа тебя, может многое прочесть по следам: был ли человек высок или низок; как много он весил; давно ли прошёл; нёс ли он что-то на себе. Так же и волшебники читают человеческие души, но лишь след, а не сам человек. Покойники не встают из курганов.
Я с победным видом откинулся назад в кресле.
- Ты и права, и не права одновременно. - на моём лице расплылась широкая улыбка. - Но об этом - завтра. Я хочу спать.