Мальчик

Денис любил разбивать пустые бутылки о стенки гаражей. Тут, в селе у папы, он гаражей не нашел, и сразу после завтрака пошел в заброшенный коровник за сараями.

 

В пустом коровнике стояла сырая прохлада. У расписанных матами стен Денис нашел пустые бутылки из под водки и пива. Мальчик ставил их метрах в четырех от стены ровным рядком, как игрушечных солдатиков. 

 

Бутылки из-под водки Денис ценил больше всего. Иногда в их горлышках лежал шарик серебра. Если правильно разбить бутылку, то серебро можно достать. 

 

Денис взял увесистую бутылку из-под пива, размахнулся и бросил. Бутылка гулко разбилась, брызнув коричневыми осколками. 

 

Так Денис разбил еще три бутылки, а на четвертой случилась беда. Бутылка разбилась как надо, но в ноге стало странно. Мальчик посмотрел вниз и увидел, что осколок стекла засел у него в правой ступне, рядом с мизинцем. 

 

Денис сел на корточки и дернул. Осколок вышел легко, а ступню резанула боль. На конце осколка темнела кровь. Тогда мальчик, охая и хромая с каждым шагом, вышел из коровника и потащился домой, старательно обходя проход между курятником и сараем. 

 

Там сидел на цепи большой, поджарый пес по кличке Туман. Сегодня пес чуть не укусил мальчика, когда тот зашел во двор, чтобы срезать дорогу до коровника; при виде пса ужас накрыл Дениса, и вместо того, чтобы выйти так же, как он вошел, Денис рванул вперед, гигантским прыжком вскочил на высокий забор и перелез его. Мальчик вспомнил, как клацнули зубы у его икры и злой рык пса.

 

“Видимо, так или иначе мне ногу сегодня задело бы”, — весело подумал Денис, хромая к длинному дому из серого кирпича. Дом звался общежитием, и папа в нем жил в одной из квартир, а родственники его — дядя, тетя, их дети — в другой, побольше.

 

Дома никого не было. Денис прошел в зал и сел перед мертвым телевизором с матовым экраном. В прихожей тикали часы. “Все на работе”, — понял мальчик и с сожалением посмотрел на саднящий порез.

Кровь запеклась у мизинца с грязью под ногтем. 

 

Денис взял со стола бирюзовый платок и ушел в ванную. Ванная и туалет были общие на все общежитие, в них пахло чужим и резким. Еще Денис видел, что под унитазом висела лохматая паутина, а потому старался туда не смотреть. Ему казалось, что он слышит шорох тонких ножек, бегающих по белесым нитям.

 

В ванную зашла тетя Ирина в голубом полинялом халате. 

— Чего это ты? — спросила она, глядя на то, как Денис держал ступню под струей воды.

— Порезался.

— Порезался? — тетя прищурилась. — Обо что?

— О стекло.

— Шел просто так и порезался?

Денис промолчал — в конце концов, с тетей он познакомился только вчера вечером — и смотрел на ее загорелый лоб в бисеринках пота и не мог решить, соврать или сказать правду.

— Ладно, пойдем за мной, — сказала тетка, поджав губы. — А в следующий раз пойдешь со мной в огород, горох полоть будешь. А то руку еще отрежешь себе.

 

Она провела Дениса в свою квартиру, усадила на кресло. Звякнули банки на дверце холодильника, тетка вернулась с маленькой пластмассовой бутылочкой с синей этикеткой.

— Знаешь, что это? — спросила она.

— Да. Это перекись огорода.

— Водорода, а не огорода, глупый, — улыбнулась тетка. — А откуда знаешь?

— Я люблю лазать по турникам, как по веревке. Сдираю кожу до крови на ногах. Мне бабушка лечит ранки эти перекисью.

— И не больно тебе? — спросила тетя и залила ранку. Там защипало и зашипело. По ступне покатились мутные капли, слизывая пыль с кожи. 

— Нет, я привык, — сказал Денис.

— И не плакал никогда?

— Нет, — соврал Денис. 

Он вспомнил, как дула на ранки его бабушка, вытягивая лиловые губы трубочкой. 

Тетка убрала перекись водорода и легла на скрипучий диван с дутой спинкой. 

— Ладно. Ты иди еще погуляй, далеко не ходи. Или книжку почитай, — она показала на стол, где лежала книга, которую Денис привез с собой. 

 

Денис взял книжку. Это был “Урфин Джюс и его деревянные солдаты” Волкова. Он почитал без интереса две страницы и спросил:

— А где Игорек с Юркой?

— Я не знаю. С друзьями где-то. Иди, иди, не мешай, я посплю немного.

Тетка прикрыла глаза. Денис тоже решил, что будет спать, и лег прямо на пол — на пахнущий пылью, жесткий ковер. Он прикрыл глаза; слышно было, как тикают часы на кухне и как шуршала одеждой тетка, ворочаясь на диване. 

Денис встал и громко зевнул. 

— Я в коровник пойду, — сказал он тете. — Опять.

Тетя прикрыла глаза согнутой в локте рукой. Ее подбородок остро, непривычно, жалко торчал вверх.

— Иди, иди, — пробормотала она.

 

На широком крыльце Денис прикрыл глаза от солнца и взглянул вдаль — за огромный двор с мутной лужей, в которой плескались утки, за серую крышу кирпичного, бежевого здания в трещинах  — там лежало бесконечное желтое поле под омертвевшим летним небом. За сараем истошно заголосил петух. 

— Ты кто? — спросили слева внизу. 

Денис вздрогнул и повернулся на голос. Снизу, поставив ногу на первую ступеньку крыльца, стояла девочка с короткими светлыми волосами и румяными щеками. Ее руки и ноги были темные от пыли и загара. 

— Я Денис, приехал из города с папой.

— Кто твой папа?

— Папа… — Денис задумался. — Валентин Кривченко.

— Где живет?

— В общежитии, —  сказал мальчик.

— А, дядя Валя? Ладно. Меня зовут Саня. Я спрашивала, потому что тут всякие шляются. Понимаешь? Живу вон там, тоже общежитие, — она показала на кирпичное здание с серой крышей за лужей. — Давай играть? 

— Давай, — обрадовался Денис. — А во что? Можем бутылки пойти разбивать.

— Серебро искать в горлышках? — поняла Саня. —  Ты знаешь про Яму?

— Нет.

— Не знаешь? Там можно много бутылок найти. Пока здесь будем искать, мало найдем. А там — целое сокровище. Айда? 

Денису очень захотелось увидеть Яму и он закивал.

— Ладно, пойдем. Сейчас только…

Девочка присела на колени, отыскала камень и положила его в карман.

— Это зачем? — спросил Денис.

— Увидишь. Айда.

Саня отвела его ко двору с Туманом. При виде девочки собака начала рваться с цепи и лаять.

— Что? Не нравится? На! — Саня кинула камень и тот угодил в бок собаке. Бросок вышел слабым. Туман взъелся еще сильнее, но девочке этого и надо было — она заливисто смеялась, держась за живот.

— Зачем?.. — не понял Денис, со страхом разглядывая натятую до предела, гремящую цепь. 

— Как зачем? — нахмурилась Саня. — Смотри сюда!

Она показала ему белую неровную полоску у локтя.

— Это меня собака укусила. 

— Но не Туман же тебя укусил.

— Еще бы он! Ты дурак? Если бы он — то его бы мой папа застрелил, он милиционер и у него пистолет есть. 

Денис пожал плечами. У него самого был шрам. Он когда-то упал и распорол ногу под коленом. Вышло много крови, он долго плакал. Наверное, страшно и неприятно, когда тебя кусает собака, и поэтому Саня в чем-то была права.

— Ладно, пойдем к Яме, — сказала Саня. — Нечего тут. Это я тебе показала, чем мы живем. Понял?

 

Они прошли мимо общежития Сани по дороге с двумя колеями и травой посередине. Тут и там в колдобинах стояли мутные лужи, жирно блестела грязь, поэтому шли они справа от дороги, по сожженной солнцем траве, что щекотно гладила ноги Дениса. 

Стрекотали кузнечики. 

— А как ты сюда приехал? — спросила Саня.

— Папа на машине привез. Двадцать часов ехал.

— Ого. А когда ты в город вернешься?

— Отдохну тут и вернусь. Я с папой редко вижусь, он мне сам сказал. Погощу немного и обратно, к бабушке.

— А мама где?

— Уехала.

— Куда?

— Не знаю. — просто сказал Денис. — Уехала и все.

— Понятно. — серьезно кивнула девочка. — А у меня папа и мама на работе. Понял? Мама работает в магазине, а папа — милиционер. У него пистолет есть. 

— А кино у вас есть?

— Кино? Нет.

— Ну да. Я так и знал, что в деревне нет кино.

— Это не деревня! — возмутилась Саня. — А поселок городского типа. Понял? Не говори, если не знаешь. Кино нет, но мы можем в магазин за мороженым сходить к моей маме. Она продавец. 

 

Они вышли на другую дорогу, пошире и крытую старым, растрескавшимся асфальтом. Влево разбитая дорога уходила к белым складам из бетонных блоков с рыжим от ржавчины зернохранилищем, а вправо дорога уходила к горизонту, по которому ехали машины. Издалека машины походили на ползущих к солнцу жуков. 

— Вон и Яма, — сказала Саня и показала на кусты впереди.

— Не вижу, — захлопал глазами Денис.

— Потому что это секрет. Только для друзей. Пойдем.

 

Они прошли к кустам. Саня раздвинула ветки — земля уходила вниз, в лощину, дно которой было завалено раздутыми мусорными мешками; вперемешку с мешками лежали автомобильные шины, бутылки, пустые пакеты от молока и кефира, упаковки из-под чипсов, печенья и шоколада и много чего еще. Величественным монументом над всем этим возвышался облупленный холодильник с открытой дверцей. Над Ямой стоял тяжелый, кисленький запах разлагающегося мусора. 

— И как ты это нашла? 

— Гуляла и нашла. Знаешь, сколько тут бутылок? Ой! И все с серебром в горлышке. 

Саня, насвистывая, спустилась по склону и пошла по мешкам с мусором так же беззаботно, как по первому снегу.

— Вот, например! — обрадовалась она и вытащила бутылку водки, поднесла ее к глазам. — Ага! С серебром. 

Она кинула ее Денису; он поймал бутылку и положил на землю.

— Ну чего ты там? Или тебе не нравится? — капризно спросила Саня.

— Нет, нет, нравится, — улыбнулся Денис. Он подумал, что бабушка бы такого не одобрила, но все происходящее слишком уж походило на приключение, и он неуверенно стал спускаться вниз — во влажную, вонючую духоту. Мальчик сразу же нашел бутылку водки с трещиной на боку и бросил ее за кусты.

— Только это секрет, — сказала Саня. — Яма — это только наше место.

— Хорошо, хорошо. 

— Стой, а раз твой папа дядя Валя, то ты и Юрку и Игорька знаешь?

— Они мои братья. Двоюродные.

— О! — восхищенно сказала девочка. — Они машину водят, ходят на Волгу и как-то тренажерный зал сделали в коровнике… и стол, и беседку во дворе… 

— Я их мало знаю, — признался Денис. — Я только вчера вечером приехал, поел и лег спать. А проснулся уже, когда их не было.

— Может, вы и меня возьмете поиграть? 

— Да, конечно, — сказал Денис, наступая на ближайший мешок — мешок прорвался, и Денис увидел копошащихся опарышей. 

 

Денис заверещал, развернулся и выбежал из Ямы, отряхивая плечи, голову и грудь, как будто весь был покрыт насекомыми. Саня вылетела следом с округленными глазами. 

— Ты чего? — шепотом сказала она. — Все нормально? Это же просто червяки, они тебя не съедят.

Дениса била мелкая дрожь. Он с ненавистью и отвращением посмотрел на Яму.

— Ладно, — поняла девочка. — Ладно. Пойдем домой. Завтра будем бутылки бить. 

— Спасибо, — прошептал Денис бескровными губами. Перед глазами у него стояли маленькие, белые опарыши, трущиеся друг о друга.

По дороге обратно они увидели замызганную синюю машину у кирпичного общежития.

— О! — обрадовалась Саня. — Папа на обед приехал! Ладно, до встречи, Денис. 

И девочка, не дожидаясь ответа, побежала домой.

 

Денис отыскал в пыли камень и прошел ко двору с Туманом. Он не был уверен, что хотел бросить в собаку камень, и не понимал, понравится ли это ему. Бабушка учила Дениса, что никого трогать не надо; что прежде, чем кого-то трогать, нужно представить, что было бы, если бы тебе сделали то же самое. Сначала Денис решил, что неприятно было бы, если бы ему в бок зарядили камнем, но потом он вспомнил, как хлопнули собачьи зубы у его икры. “Туман не особо раздумывал, какого это, если тебя укусят, — подумал мальчик. — И Саню тоже укусила собака”.

Однако размышлять, стоило ли кидать камень, не пришлось. Тумана во дворе не было, он лежал в конуре.

 

Денис решил, что это знак, и пошел домой.  

 

У крыльца он встретил двоюродных братьев. Игорек был повыше и посветлее, с маленькими, вострыми глазами, а Юрка был потемнее и пониже и худенький, с жилистыми длинными руками. Они стояли у плоского камня.

— Привет, — радостно сказал Денис.

— О, Дэн. — сказал Юрка. — Где был?

— В Яме.

— Какой Яме? 

— В Яме… — Денис вспомнил, что это был секрет. — Гулял я. Бутылки разбивал в коровнике, вот. Даже порезался!

Он показал на ногу.

— Ты там ничего не бей, — насупился Игорек. — Мы там делали тренажерный зал. И мало ли что еще захотим. Это наш коровник.

— Л-ладно… я не знал.

— Да ладно тебе, — сказал Юрка. — Прощаем на первый раз.

— А что вы делаете?

— Жабу давим. 

Денис изогнул бровь (он специально научился так делать еще в городе).

— Ну под камень жабу положили, — сказал Юрка. — Гляди.

Он подпрыгнул и с силой опустил ноги в синих, рваных сланцах на камень. Он подпрыгнул еще и еще. 

— Настоящая жаба?

— Не игрушечная же, балда, — сказал Юрка.

— Ладно, уйди, — оттолкнул брата Игорек. — Дай бег мену попрыгать. 

Игорек согнул ноги в коленях, задрал руки назад и с силой прыгнул на камень. Потом он начал вихлять тазом, чтобы камень вертелся туда-сюда. Денис представил, каково жабе под камнем, и ему стало дурно.

— Тоже хочешь? — спросил Юрка.

— Ну давай, — не дождался Игорек ответа и слез. — Прыгай.

Денис приподнял брови. Он не особо хотел прыгать, но мнение старших братьев значило для него слишком много. Он еще поколебался, но тут его мысли прервал крик тетки из окна:

— Юра! Игорь! Чего телепаетесь? Давайте обедать, папа уже тут! Сколько ждать вас?

 

Братья переглянулись и ушли в общежитие. Денис постоял еще немного, вытер вспотевшие ладони о шорты, но не стал прыгать на камень, а сел на корточки и поднял его… там была буро-багровая раздавленная жаба с налипшей влажной землей. Он нашел палочки и осторожно перенес жабье мясо с кишками в траву под окнами общежития. “Не попрыгать тебе больше,” — подумал Денис и жалостно вздохнул. Привиделся пруд с зеленой водой, комариные танцы и стылый бледный рассвет. 

— Денис! Ты где там, остынет! — закричала тетя Ирина из окна.

 

По дороге в квартиру мальчик зашел в ванную и вымыл руки с мылом. На кухню он вошел с раздутой от радости груди — папа ведь тоже должен обедать — но его там не было. За столом сидели Игорек, Юрка, тетя и дядя. Дядя был крепким, плотным мужчиной в клетчатой рубашке и густыми, ровными усами. Его лоб низко нависал над глазами маленькими и живыми, как у Юрки.

— Ну привет, племянничек. На тебя уже тетка твоя пожаловалась.

Денис испуганно посмотрел на тетю Ирину.

— Ой, не придумывай, — махнула рукой тетя. — Никто на тебя не жаловался. Садись обедать.

Мальчик сел рядом с братьями, напротив дяди.

— Сдала тетка тебя, что ты бутылки бьешь.

— Я серебро ищу.

— Правильно, богатеть надо. Папке помогать, — подмигнул дядя. — Ранение получил? Это ничего страшного. Мы вон в детстве дрались мечами деревянными, палками по сути. И ведь били со всей дури, по рукам, спине, синяки оставляли. Могли и глаз выбить.

— Ешь давай, пока не остыло, — поморщилась тетя и поставила перед Денисом суп; в коричневом супе, кроме картошки и капусты, плавали куски жира. 

 

Звонко застучали ложки о стекло тарелок, истертая клеенка на столе покрылась крошками; разбухший жир напомнил Денису опарышей в яме, поэтому он отдал его дяде— тот положил его на хлеб и съел с большим аппетитом, шевеля усами; после пили горячий чай с печеньем, покрытым мелким блестящим сахаром. От чая Денис чувствовал себя, как после бани. Тетя и дядя говорили про скот, про гусей, про машину, про то, что нужно съездить за силосом… Денис размышлял: о коровнике, о братьях, о Сане, о Яме. Тут он вспомнил, что хотел спросить. 

Он отхлебнул чая и сказал:

— А папа где?

— Он не с нами обедает, — сказал дядя. — Брезгует, сам понимаешь. Куда мы со своими рылами с ним есть за одним столом.

— Ему далеко сюда ехать, — сказала тетя с улыбкой. — Он на работе обедает.

— А где он работает?

— Вот так сыночек! — засмеялся дядя. 

— Откуда ему знать-то? — сказала тетя Ирина. — На заводе твой папка. Погрузчик водит.

— Завод?

— Завод “Лады”. Там машины собирают.

— Как тебе у нас, скажи лучше? — спросил дядя. — Чище дышится наверняка, чем на уральщине вашей. Там дышать ведь невозможно.

 

Денис пожал плечами. За “уральщину” почему-то было обидно — он любил свой маленький, тихий двор, утопающий в зелени тополей.

— Нормально, — вынес мальчик вердикт. — Но кино нет. 

— В кино можно на выходных в город съездить, — сказал дядя. — Может, останешься у нас насовсем? С папкой?

Денис улыбнулся. Он любил папу и не хотел обижать родственников, но бабушку любил больше, и потому посмотрел в сторону и протянул:

— Ну не-е-ет. 

— Хозяин барин, — причмокнул дядя.

— А я с Саней играл.

— Саня? — спросила тетя.

— Ментовская наверное, — сказал дядя.

Денис кивнул.

— Она говорила, что Юрка с Игорьком на Волгу ходят. 

— Ходят. Надо будет им тебя взять сейчас.

— Папа! — сказал Игорек недовольно, подняв глаза от чая сначала на Дениса, а потом на дядю.

— Чего папа? — голос дяди загустел от  внезапного гнева. — К вам брат приехал.

— И что, что приехал? Мы хотели гулять идти вечером.

— А калитку вы починили в саду, гуляки?

Игорек опустил глаза в чашку чая, подчиняясь голосу отца.

— Успеете нагуляться еще. Покажите Волгу пацану.

— Далеко идти…

— Ноги не отнимутся. 

— Может, он давно хотел с друзьями погулять, не хочешь спросить? — сказала тетя.

— Еще будем его спрашивать, — дядя громко стукнул чашкой по столу. — Пусть сидит радуется, что горох полоть его не отправил. 

Денис сглотнул и отхлебнул чая. Ему стало неловко из-за того что он вмешивался — или, вернее, из-за того что его вмешивали — в планы братьев. Он встал из-за стола.

— Спасибо, — сказал он.

— Не за что, — сказала тетя.

— Ты тарелку-то за собой убери в раковину, — сказал дядя, и в голосе его звучал отголосок гнева, с которым он распекал сына. —  У нас не как у твоей бабушки под юбкой, за собой убирают. 

Денис послушно отнес тарелку в раковину.

— Я и помыть могу, — сказал Денис искренно.

— Мыть пока не надо, успеешь еще… Ладно, я покурю и поеду на работу, — сказал он, вставая, и отнес пустую тарелку в раковину. Потом дядя чмокнул тетю в лоб и прошел к выходу; у двери он натянул выцветшую кепку и пропал в темной прохладе коридора.

— Юрка, помой посуду, — сказала тетя. — Я пойду вздремну.

— Я вчера мыл!

— Значит, пусть Игорек моет.

 

Игорек пожал плечами и встал у раковины. Посуду он мыл шумно, звеня посудой и гремя ложками; вода шипела и брызгала, оставляя темные пятна на его майке.

Денис принес книгу и принялся читать. На этот раз книга увлекла его, даже прошла сонливость. 

Юрка встал у плеча мальчика и посмотрел на желтые страницы.

— Что читаешь?

— “Деревянные солдаты Урфина Джюса”.

— Ты знал, что Волков украл этот сюжет у писателя из Америки?

— Нет… — неуверенно сказал Денис.

— Ну вот знай! Я недавно прочитал книгу про Дракулу.

— И что там?

— Это ужастик. Страшный, про вампиров. Там в начале приезжий в отеле спит с уборщицей, а потом пьет ее кровь. 

— Интересно. А где она? Тоже прочитаю, — сказал Денис, хотя понимал, что никогда в жизни не прикоснется к такой страшной книге. 

Игорек кончил мыть посуду.

— Забейте на книгу. — сказал он. — Пойдем, покажем тебе Волгу.

Они вышли из общежития. Солнце поутихло. В небе жирно белели мазки облаков. Теплый ветер пригибал чахлую траву, обдувал лицо и путался в волосах.

— Вообще-то, — нервно сказал мальчик. — Не обязательно идти на Волгу… в другой раз сходим.

Игорек почесал живот под футболкой.

— Ладно. Но все равно с нами пойдешь, чтобы папа ничего не подумал.

— Он же сказал на Волгу идти! — сказал Юрка.

— Ну и что, что сказал, — пожал плечами Игорек. — Дэн не против в другой раз сходить. Он тут надолго, успеет.

— Надолго? — спросил мальчик.

— Ну не знаю, не на два дня же?

— Нет.

— Ну вот. Пойдем.

— А куда?

— Гулять. Нас друзья ждут. Ты только веди себя не как дурак, чтобы стыдно за тебя не было.

 

Они прошли влево от общежития, вдоль улицы с частными домами, из-за заборов которых свисали ветви вишень в багровых каплях ягод. Иногда у заборов стояли лавочки, на которых сидели в полудреме старики. 

— А ты знаешь, что Волга самая полноводная река в мире? — вдруг спросил Юрка мальчика.

— Нет. А что за друзья у вас?

— Увидишь. 

— Ой! — вспомнил Денис. — А мы можем Саню взять с собой?

— Какого Саню? — спросил Юрка.

— Не какой, а какая. В соседнем общежитии живет.

— Ментовскую? — поморщился Игорек. — Нет конечно.

— А… почему? — спросил Денис смущенно.

— Ну она тупая. С ней никто не играет. Ты тоже не играй, кстати.

— Она не моется. — добавил Юрка. — У нее мандавошки.

Денис не знал, что такое “мандавошки”, но за Саню ему стало обидно, и он выпалил, чувствуя, как горит лицо:

— Она жаб не давит камнем хотя бы!

— И что?

— И ничего, — махнул рукой Денис.

— А что, испугался жабы мертвой?

— Не испугался. А если бы тебя камнем? — сказал Денис.

— Никто меня камнем не раздавит. Человек — царь природы, — сказал Юрка.

— Это больно, камнем-то. 

— Заткнись, — вдруг сказал Игорек злобно. — Уже пришли. Не позорься.

Денис вжал голову в плечи и замолчал.

 

Они вышли к пыльному перекрестку. В кювете у перекрестка была вкопана серая бетонная панель, из которой торчал колодец. На крышке колодца сидели две девушки. 

— Эй, — помахал рукой Юрка. — Привет.

Одна девушка вскочила, потянулась и побежала к мальчикам. Вторая встала, отряхнула джинсы, пригладила волосы и пошла ровным шагом.

 

Первая девушка затормозила прыжком, подняв клубы пыли — она была маленькой, чуть выше Дениса, с сивыми волосами, собранными в конский хвост. Она носила широкие шорты, потертые кеды и розовую олимпийку. Нижняя челюсть у нее постоянно двигалась — она жевала жвачку.

— Ого, — сказала она, задыхаясь. — Это кто?

— Это наш брат двоюродный. Денис.

— А не похож. Вы куда уродливее.

Денис испугался, что братья рассердятся, но Игорек промолчал, а Юрка только заулыбался, как дурак.

— Меня зовут Аня, — сказала девушка и протянула ему маленькую руку.

Денис протянул руку, но Аня резко убрала свою и щелкнула его по носу.

— Слишком медленно, — сказала она.

Мальчик засмеялся, и Аня заулыбалась тоже — как все ловко у нее получилось.

 

Тут подошла вторая девушка, в футболке и джинсах. Она была статная и высокая — выше Игорька — с широким тазом и высокой грудью. Волосы у нее были сивые, как у подруги, но концы прядей были черные; волосы спокойно струились по плечам; только челка была убрана черной заколкой.

— Ну привет. Это что за шпендик?

— Это Денис, двоюродный брат, — сказал Игорек.

— Понятно, — сказала девушка равнодушно. — Куда пойдем?

Денис хотел спросить ее имя, но девушка была так холодна и красива, что он промолчал и посмотрел на Аню; Аня скосила глаза, вытянула губы, как для поцелуя, и надула розовый шарик. Мальчик улыбнулся.

— Давайте сделаем круг, — предложил Игорек.

 

Все согласились и пошли от перекрестка направо, по длинной неасфальтированной улице — здесь дома встречались реже: либо дворы тянулись дольше, либо расстояние между соседними дворами было больше; в этих промежутках виднелись соломенного цвета поля, окропленные солнечными бликами; мальчик, замирая от восторга, смотрел на эти поля, пока его братья и девушки говорили о чём-то, громко смеясь. Иногда в поле виднелись деревья с лоснящимися листьями, убогие постройки или спящие трактора... Он вспоминал бабушку, которая рассказывала, как росла у таких полей, и думал, как бы ей понравилось тут гулять.

— Дэн, ты с Туманом уже познакомился? — окликнули мальчика.

Он обернулся на вопрос. Это спрашивала высокая, холодная девушка — тут Дэн заметил, что гуляющие разделились: Аня шла с Юркой, а снежная королева — с Игорьком. 

— Знакомился. Он меня чуть не укусил.

— Видишь, — сказала королева Игорьку. — Злая у вас псина. И меня он облаял.

— Надо вас познакомить, — сказал Игорек мальчику. — Завтра дашь ему хлеба, он не будет тебя трогать.

— Это все брехня, — махнула рукой королева. — Я все равно его боюсь.

 

Дорога вывела их к роще. Деревья с толстыми стволами стояли далеко друг от друга и сплетались густыми кронами. Роща дышала влажным земляным запахом. Листья, кувыркаясь в воздухе, падали в густую траву и между торчащих корней, напоминавших вены земли. 

— Это что? — спросил Денис.

— Это Сад, — сказала Аня. — Тут водятся вампиры.

— Нет тут вампиров, — сказал Игорек. 

— Давайте в прятки играть! — сказала Аня.

— Делать нечего, — нахмурился Игорек. — Как в прятки играть. Давайте просто погуляем.

— Гулять да гулять, ты как старый дед! — сказала Аня.

— Давайте гулять, — сказал Юрка. — В прятки не хочется. Сейчас уже темно будет.

— Боишься?

— Ничего я не боюсь! — сказал Юрка. — Этого домой надо вернуть еще.

Он показал рукой на Дениса.

— А этого давайте тоже спросим, — заблестели глаза у Ани. — Ты хочешь в прятки?

— Я хочу в прятки, — сказал Денис.

— Еще будем его спрашивать, — рассердился Игорек. — Пусть сидит молча и радуется, что его взяли вообще.

— Я хочу в прятки играть, — сказала королева. Все посмотрели на нее. Девушка зачем-то задрала точеный подбородок, обнажая нежное, слабое, белое горло. 

— Ну давайте, — сдался Юрка. Все повернулись к Игорьку, ожидая, что скажет он. Игорек пнул землю, посмотрел в сторону и сплюнул.

— Ну давайте, — подчинился он. 

— Ура! — завопила Аня. — Кто водит?

— Пусть Дэн и водит, — ядовито сказал Игорек. — Раз так хочет играть.

— Дурной? Он тут потеряется так, что нам его искать придется, — сказала Аня.

— Я могу поводить… — начал Денис.

— Не думай даже, Сад очень большой. Как он нас найдет? — тараторила Аня.

— А мы по отдельности спрячемся, — сказал Юрка, глупо улыбаясь. — Я с тобой, а Игорек — с Кристиной.

— Больно надо, — фыркнула Аня, ее щеки и уши заалели. — Играть так играть по настоящему. 

— Мы начнем или нет? — капризно сказала Кристина и почему-то посмотрела на Игорька.

— Да, — дернулся Игорек. — Давайте я и буду водить, тут и начну считать.

Он показал на широкий ствол дерева.

— Считаю до ста! — крикнул он, прислонился лбом к коре и начал быстро шептать “Р-раз — два — три — чет-ыре — пять…”

Юрка убежал в рощу, громко топая, Аня рванула в другую сторону. 

— Прячься скорее, — неожиданно улыбнулась Кристина мальчику — это было неожиданно, как если бы сквозь снеговые облака прорезался луч солнца.

Денис кивнул и побежал наугад, по дороге из бетонных плит, в трещинах которых проросла трава. Он остановился и посмотрел по сторонам — вокруг темнели стволы деревьев, над головой перешептывались ветви, с которых тихо опадали листья. Ничего не было слышно кроме пронзительно посвистываюших птиц.

 

Мальчик решил сойти с дороги. Он продрался через кустарник, оцарапав ноги, руки и лицо. Ничего не поменялось, только под ногами была не дорога из плит, а мягкая земля, поросшая жесткой травой. Там, где сквозь листву просачивалось солнце, трава имела шелковистый отлив. 

Денис запаниковал. Что, если его сейчас найдут? Втайне мальчику хотелось, чтобы его нашли последним, чтобы его умением прятаться восхищались — особенно Кристина… Почему Кристина? “Кристина — красивая…” — почему-то подумал Денис.

Мальчик решил спрятаться на дереве. Он отыскал дерево со стволом-рогаткой и полез наверх. Жесткая кора впилась в пальцы. Денис надул щеки — неловко уцепился — надо попробовать с другой стороны, где есть дупло. 

— Эй, — услышал он. — Ты что делаешь? 

Денис повернулся на голос. Там стояла Кристина.

— На дереве тебя найдут легко, — сказала она. — Пойдем за мной, я знаю, где спрятаться можно. 

Мальчик подчинился и разжал пальцы. Он пошел слева от Кристины, быстро перебирая ногами, чтобы угнаться за длинноногой девушкой. 

— А откуда ты приехал? — спросила она.

— Из N-горска, — сказал Денис. — Двадцать часов на машине туда ехать. А где мы спрячемся?

— Есть тут место. Двадцать часов — это ого-го как много, — сказала Кристина. — Устал ехать?

— Нет! 

— К братьям приехал? Они тебя позвали в гости?

— Нет, я к папе.

— Отдельно с ним живешь?

— Я? — почему-то задумался Денис. — Получается, да.

— С мамой живешь, значит?

— Нет, с бабушкой.

— А мама где?

— Уехала, — просто сказал Денис. 

— Мы похожи с тобой тогда, — улыбнулась Кристина. — Я живу с мамой, а папа уехал. Нравится тебе с бабушкой?

— Очень! — оживился мальчик, в первый раз за сутки почувствовав, что кто-то тепло и живо спрашивает у него что-то. — Мы каждый день вместе.

— И что делаете?

— Каждое утро я хожу в магазин и беру “чародейку” с маком за четырнадцать рублей. Потом прихожу, мы пьем чай. Потом бабушка гулять выходит, я рядом с ней. Потом, потом она идет домой, я гуляю до обеда. После обеда я опять гуляю. Вечером читаю.

— Читать любишь?

— Да, люблю читать… 

— Подожди, — сказала Кристина. 

Издалека донеслись обезьяньи крики. 

— Это Игорек Юрку нашел, — пояснила девушка. — Мы почти пришли.

Она показала вперед. Там темнел приземистый домик. Когда-то домик был оштукатурен, но время и перепад температур содрали известку, оголив серый шлакоблок. 

— Что это?

— Не знаю. Может, склад какой. Сейчас место заброшенное.

— Нас тут найдут, — сказал Денис. — Легко найдут.

— Погоди сначала, — сказала Кристина. — Тут секрет есть. 

Они зашли в магазин. Пол скрипел под ногами, между его досками лежали щели. В углу лежал сломанный стул, рядом с останками стула прислонилась к стене рассохшаяся рама для портрета с трещиной на стекле. Мятые бутылки из-под пива и мусор были тут и там. Под подошвами хрустело битое стекло. 

— Анька, тут? — спросила Кристина.

— Тут, — раздалось сверху. — Ты зачем его взяла?

— Он бы не спрятался сам нормально.

— И что?

Кристина цыкнула. 

— Давай-ка помогай, — сказала она. — Сам не влезет.

— Куда влезу? — спросил Денис. 

— Смотри сюда, — девушка ткнула пальцем вверх.  

На потолке чернел квадрат — видимо, когда-то здесь был люк на чердак и лестница, но время не пощадило ни того, ни другого. В черноте люка показалось темное лицо Ани со смешно свисающим с шеи конским хвостом.

— Давай руку, я тебя втяну, — сказала она. 

— А ты как залезла?

— Подтянулась.

 

Денис посмотрел по сторонам: хотел отпрыгнуть от чего-нибудь и влезть самому. Быть подтянутым какой-то девчонкой казалось ему унизительным.

— Денис, если ты не полезешь прямо сейчас, то нас найдут, — сказала Кристина, и лед в ее голосе хлестнул Дениса, как кнут. Он облизнул губы, подпрыгнул и схватил холодную, крепкую ладонь Ани. Та смешно надула щеки и потянула Денис наверх.

— Тяжело, — прошипела она. Жвачка выпала из ее рта и мокро прокатилась по лбу Дениса. 

Мальчик почувствовал, как Кристина взяла его за талию теплыми руками и подняла. Мальчик схватился за край люка, и Аня начала дергать его за предплечье…  Сила девушек протолкнула его в пыльную темноту чердака. Мальчик навалился грудью на пол чердака, ноги повисли в воздухе. Аня взялась за шиворот футболки и потянула. Руки Кристины толкнули его в ягодицы и мальчик вполз на чердак.

— Тяжелый ты бутуз, — сказала Аня, тяжело дыша.

Кристина влезла следом одним быстрым, мощным рывком, как амазонка, и села рядом с Аней и Денисом, скрестив ноги.

Мальчик осмотрелся. В полумраке он разглядел очертания картонных коробок, пустых бутылок и стопки книжек. Пыль щекотала в носу, над головой слышно было, как щебечут птицы и скребут ветки по шиферу крыши. 

— Офигенно, — вынес вердикт Денис. — А нас тут не найдут?

— Нет, — сказала Аня. — Пока еще ни разу не нашли. Ну и в пень их, дураков. Наговоримся и вылезем. А может, даже накрасимся. Хочешь, макияж тебе наведем?

— Ой! — фыркнула Аня. — Давай, давай! Соглашайся!

— Не надо мне макияж. А они не рассердятся?

— Пока не сердились, — сказала Кристина. — Это нестрашно. Все равно они громкие, ни на секунду не затыкаются. Хоть немного без них. Мне больше нравятся спокойные мальчики, как ты.

 

У Дениса нагрелись уши. Он удивленно посмотрел на девушку — и, видимо, так глупо выглядел, что девушка приглушенно рассмеялась — и это тоже было удивительно, так как ее смех он слышал в первый раз.

— Юрка не так уж много болтает, — сказала Аня.

— Он тоже не затыкается, — пожала плечами Кристина. — Все какую-то чушь рассказывает. “А ты знаешь, что Волга — самая полноводная река?” Кошмар.

— Он просто хорошо учится, — сказала Аня, но осеклась и добавила. — А вообще он большой дурак.

— Еще какой. И у него перхоть. Да Игорек не лучше. 

— Зачем вы с ними играете тогда? — спросил Денис. 

Девушки переглянулись. 

— А больше не с кем, — сказала Кристина, отводя взгляд. — Все уехали отдыхать, кто куда… 

— Жвачку будете? — спросила Аня, доставая из кармана пачку. 

— Да, буду, — сказала Кристина.

— И я, — протянул руку мальчик.

Аня раздала жвачку.

— Все равно непонятно, — сказал Денис, разжевывая приторно сладкую жвачку. — Если они вам так не нравятся, то гуляли бы сами, без них. А то они-то с вами серьезно играют.

— Это с чего ты взял? — спросила Кристина с полуулыбкой. Ее, судя по всему, смешили рассуждения мальчика.

— Мы когда сюда шли, меня попросили не позориться. Не хотят перед вами позориться.

— Ой, какие важные, — сказала Кристина. — А ты знаешь, что у них, братишек твоих, грудь торчит не внутрь, как у тебя, а наружу?

— Это как? — спросил Денис, ощупывая свою грудь. 

— А увидишь. Присмотрись сегодня, как спать пойдете.

— Да, и нос у Юрки длинноват, — сказала Аня зачем-то. 

“Они просто изображают, что так не любят Юрку с Игорьком, — понял Денис. — А сами только о них и говорят”.

— Я вообще хотела с Птахой на мотоцикле кататься сегодня, — сказала Кристина.

— Кристя… — недовольно сказала Аня. — Зачем? Ты ведь знаешь, какой он. И мама тебе запретила.

— Я знаю, какой он, без тебя и без мамы. Он взрослый и у него мотоцикл.

Аня хотела что-то сказать, но Кристина быстро отчеканила:

— Мы уже катались, и он показывал мне затонувший трактор на Чебачьем, и мы целовались, и он грудь мне трогал — понятно?

 

Повисла неловкая тишина. Аня сунула руки в карманы олимпийки и пыталась придумать, что сказать.

Тут снизу послышались голоса.Они приблизились, и можно было услышать, как тараторил Юрка:

— И папа не разрешил тогда мне водить машину, сказал, что ты потом ему мозги выебешь. Но ведь ты не выебешь.

— Не выебу. Но когда за силосом поедем в следующий раз, я и туда, и обратно буду вести машину.

— Да с фига ли!  

— Погоди-ка… — сказал Игорек. — Давай сюда.

Снизу заскрипели доски пола. Денис посмотрел вниз — сквозь щели были видны сальные волосы Игорька. 

— Я отолью, — сказал он, отошел в угол, широко расставил ноги. Зашуршали шорты. Струя зашелестела по известке стены. Денис поднял глаза на девочек — у него пылали щеки — те смотрели на Игорька с округленными глазами. Аня зажала себе рот и беззвучно сотрясалась от смеха.

— Пойдем у клумбы глянем, может, они там спрятались, — сказал Юрка.

— Идем, идем, — сказал Игорек, натягивая шорты. — А где Дэн? Надеюсь, этот придурок не убежал из Сада.

“Я не придурок”, — с обидой подумал Денис. 

Шаги братьев удалились от магазинчика. 

— М-да, — сказала Кристина. — Вот настоящий джентльмен.

Аня захихикала. Про ссору о Птахе и Чебачьем девушки уже забыли.

— Сколько еще помучаем их? — спросила Кристина.

— Не знаю, — сказал Денис. — Может, хватит? 

— Сейчас, накрашусь сначала, — серьезно сказала Аня и достала из кармана олимпийки что-то похожее на длинный кожаный розовый кошелек. Она раскрыла его и достала помаду.

— А может, все-таки накрасим тебя, а, Дениска? — сладко улыбнулась Кристина. — Удивишь братьев своих. Разыграешь. А?

Денис пожал плечами.

— Давай, давай, — закивала Аня. — И сразу пойдем обратно.

— Ну хорошо, — согласился мальчик. Что-то задорное и веселое привиделось ему в этой затее. Да и трудно отказывать, когда так мягко и настойчиво требуют этого две красивые девушки.

— Закрой глаза, — прошептала Кристина, поднеся свое лицо к лицу мальчика. Ее дыхание пахло сладкой жвачкой. 

 

Денис прикрыл глаза и потерялся в чувствах — по векам и щекам водили чем-то мягким и плотным.

Влажно прошлось что-то по губам. В воздухе повис конфетно-приторный запах.

Еще минут десять прошло, прежде чем Дениса накрасили. 

— Смотри, — сказала Аня и показала мальчику круглое зеркальце в черной оправе. Мальчик всмотрелся — лицо с вздернутым носом, к которому он привык, смотрелось удивительно другим — на лице расцвели яркие розовые пятна, губы багрово пылали в темноте, а на веках и вокруг глаз темнели большие угольные круги.

— О-а-а-а-а, — выдохнул Денис удивленно. 

— Боевая раскраска! — расхохоталась Аня. — Индеец из племени Маниту! 

— Ладно, — сказала Кристина. — Пойдем. Твои братья поди весь Сад обошли уже.

Они слезли с чердака (Денис спрыгнул, стараясь не попасть ногами в темное пятно в углу.) и вышли из магазинчика. В Саду стало зябко, умолкли птицы. Они прошли к дороге из бетонных плит и пошли к выходу.

У дерева, где считал Игорек, стояли мальчишки. Они о чем-то болтали — Игорек сидел прямо на земле, а Юрка висел на толстой ветке дерева, как на турнике.  

— О! — крикнул Юрка. — А мы вас искали, не нашли и решили не искать больше! Надоели вы, мастера пряток. Где вы прятались?

— Места нужно знать, — обрадованно крикнула Аня. 

— Дэн с вами был что ли? — спросил Игорек.

— Да, — ответила Кристина. — Мы из него индейца сделали. Смотрите.

Денис вышел вперед с улыбкой на лице — однако никто из братьев не засмеялся: Юрка поднял брови, а у Игорька напряглось лицо — и у мальчика от ужаса обмякло сердце. 

— Понятно, — сказал Игорек сквозь зубы. — Пойдемте домой, поздно уже. Надо домой возвращать Дэна. 

 

Они пошли назад. Аня была все так же весела, Кристина все так же холодна, и они все так же шли парами; Денис так же смотрел на поля между дворами — но это его не так уж и радовало. Может, дело было в том, что солнце поутихло, мир остывал и на поля пала смурная лиловая тень — в это время дня мальчик обычно пил с бабушкой чай, и ему стало тоскливо.

— Ладно, увидимся, — сказала Кристина громко. Игорек стоял рядом с ней и странно дергался, как будто его тело было на шарнирах. Денис понял, что он намекает на то, чтобы обняться, но девушка стояла и ждала, ничего не говоря. Наконец Игорек смирился с тем, что духа обнять девушку у него не хватит, и просто пожал ей руку.

— Эй, шпендик, — крикнула Кристина Денису. — Пока.

— Пока, — улыбнулся Денис. — Увидимся! 

— Ага, давай, — сказала Аня. 

Девушки ушли в одну сторону, а мальчики в другую, обратно домой. Денис шел чуть позади — мрачный вид братьев его настораживал.

— Опять с этими тупыми прятками, — ворчал Игорек. — Я бы ее помацал за сиськи уже сегодня, если бы не прятки. И как мы так долго их не могли найти?

— Не знаю. Где вы прятались? — Юрка повернулся к Денису.

— А… — начал Денис, понимая, что секретное место девочек — секрет. 

— Вот ты зачем накрасился, придурок? — взорвался Игорек, поворачивая к Денису злобное лицо. 

— Я не… я не знаю.

— Зачем накрасился? — продолжил Игорек. Он схватил мальчика за плечо жилистой рукой и затряс так, что Денис больно прикусил язык. 

— Я не знаю! — психанул Денис. — Я  откуда знаю! Играли!

— Все тебе играли, — орал Игорек. — Ты что, голубой? Голубые красятся только! Ты педик? 

— Нет!

— Ты пидарас? Ты пидарас?! — бешено кричал Игорек, брызги слюны летели в лицо мальчику. 

— Я не голубой, я не придурок, — со слезами на глазах сказал Денис, схватив брата за запястье, чтобы тот перестал его трясти, но сила в его тонких пальцах ни шла ни в какое сравнение с мощью брата.

— А по моему еще какой! Вот увидит тебя батя — пизды вставит! — фыркнул Игорек… его глаза прояснились, он отпустил плечо и сплюнул. Денис вздрагивал и всхлипывал. Еще никто никогда не причинял ему такую боль. Юрка ничего не говорил, только стоял рядом и смотрел в землю. В его влажных глазах застыл страх.

Наконец Игорек ожил.

— Пойдем к колонке, умоешься, чтобы твой папа не увидел. 

Они прошли к колонке недалеко от дороги. Металл колонки был ржавым и бугристым.

— Будет вода литься — три лицо, — сказал Игорек. 

— Хорошо.

Игорек принялся качать воду. Поскрипывал рычаг колонки, Игорек пыхтел, где-то хрипасто гавкал пес. В основании колонки забурлило. 

— Подставляй руки, — сказал Юрка, показывая на носик.

 

Денис подставил руки, и Игорек подпрыгнул и резко опустил рычаг колонки вниз. Из носика забил поток ледяной воды — от неожиданности мальчик убрал руки. Ледяная вода, ударившись об основание колонки, обожгла ноги и забрызгал шорты. 

— Не убирай руки! — строго сказал Юрка. — Мой лицо.

Мальчик послушался и снова подставил руки. Он тер глаза, щеки и губы, пока косметика не сошла грязно-розовыми струями… от холода пальцы онемели до боли, а кисти покраснели.

— Сойдет, — сказал Игорек. — Теперь айда домой.

Они двинулись домой. Юрка с Игорьком болтали о машинах, девушках, школе, с которыми только что гуляли…

— Кстати, они что-то говорили про нас? — спросил Юрка Дениса.

— Не-а.

— Да и плевать, что не говорили, — сказал Игорек. — Кристина почти моя. Если бы не прятки, я бы ее сегодня уже трахнул. Но кому-то захотелось поиграть в прятки.

Он злобно посмотрел на Дениса.

— Но не трахнул же, — сказал Юрка. — И так каждый раз.

— В этом и беда, — выдохнул Игорек. — Не понимаю, она специально каждый раз в прятки так играет, чтобы со мной по Саду не гулять, или стесняется, или я вообще ей неинтересен…

Они вышли ко двору с лужей и общежитиями. Где-то за забором уныло мычала корова. В окне кухни горел свет. За коровником, где Денис разбивал бутылки, соскальзывало за горизонт подтекающее красное солнце. 

 

Денис всмотрелся в лицо Игорька. В свете кухни четко выделялись его нос с горбинкой, скулы, толстые лошадиные губы. Брат его обидел; но лицо подростка было поникшим и грустным — очевидно, он любил Кристину и жестоко страдал. Мальчику стало жалко брата; он стиснул кулаки и неуверенно позвал:

— Игорек?

Брат повернулся к Денису и нахмурился.

— Чего тебе еще?

Его тупое, животное лицо всколыхнули ненависть в душе мальчика, и вместо того, чтобы сказать что-то доброе, он стиснул зубы до скрипа и сказал:

— Ничего! 

— Ну не зови, раз ничего, — злобно сказал Игорек. — Придурок.

— Чего ты его? — спросил Юрка, поглядывая то на Дениса, то на Игорька.

— А ничего. Я с придурками по другому не умею.

 

Денис судорожно задышал, его промежность словно схватили холодным, жестоким кулаком — страх, ненависть — и скрипящий, злой голос, полный ярости и желчи, вырвался из глотки мальчика:

— Кристина ездила на Чебачье с Птахой! 

Игорек вытянул голову вперед, словно не сразу понял смысла слов.

— На Чебачье! — повторил Денис, понимая, что ударил ровно в цель. — Они целовались и он трогал ее грудь!

— Ты дурачок, — шагнул вперед Юрка и замахнулся. Мальчик отшагнул, достал из кармана камень, замахнулся. Юрка сжался, закрыл голову руками.

— Дурак, — взвизгнул он.

 

Игорек шагнул вперед и выбросил руки ладонями вперед. Дениса ударило в грудь, он грузно упал на землю. Воздух вышибло изо рта. Земля жестко ударила мальчика в спину, ночной воздух и небо встряхнулись, перемешались и стерлись в искры.

Денис поднял голову. В левом ухе звенело. Игорек смотрел на него, ноздри его раздвинулись. Юрка стоял в стороне, засунув руки в карманы, и часто моргал коровьими глазами. 

Боль разлилась по спине, во рту закислело, и звенящая пустота в голове мальчика наполнилась сначала болью, а потом слезами. 

Маленькие губы сжались, задрожали. Глаза сощурились, завлажнело, будто кто-то бросил туда горсть соли.

Мальчик тонко, горячо, горько заплакал.

Игорек сунул руки в карманы и ушел. Юрка поглядел немного и тоже ушел. 

Слезы бежали ручьями. На губах были сопли. Мальчик, наконец, успокоился, утерся. 

Денис поднялся и, хромая, всхлипывая, поскуливая, как щенок, пошел к проходу между сараями. Там стояла большая будка.

— Туман, — позвал мальчик.

Пес вышел, гремя цепью, потянулся и сел. 

 

Денис стоял некоторое время в остывшем воздухе вечернего Заволжья. Где-то стрекотали сверчки, в луже шлепали утки. Руки Дениса дрожали. Он сплюнул соленое и подошел к Туману. Пес изучающе смотрел на мальчика умными, печальными глазами. Денис сел на колено и обнял пса, погладил по широкой спине.

Пес стоял недвижимо, как статуя, равнодушный к ласке.

— Туман, — прошептал Денис и зарылся носом в грязный мех, остро пахнущий большим животным. 

В лунном свете застыл, как заледеневший, силуэт мальчика, обнимающего пса.