— Ёбаный рот этого казино! Ты кто такой, сука, чтобы это без меня делать? — сказал детектив Джеймс Х. Чмохз и грязно выругался.
Напарник Джеймса, капитан полиции Обонго Манн-Ки, нахмурил раскидистые брови, поправил медали на тренчкоуте и сосредоточенно затянулся косяком.
— Уга буга? — спросил капитан Манн-Ки.
Джеймс продолжил, затушив сигарету о синюшный язык распухшего трупа:
— Я, блядь, спрашиваю тебя английским языком международного общения, гнида: какого хуя ёбаные шпики из ФБР делают на месте преступления? Почему эта федеральная хуйня вообще возникает в моём Вайоминге? Мы гоняемся за Вайомингским Фриком три ёбаных года! Он мой, блядь!
Капитан открыл рот, чтобы ответить, но федерал его опередил. Через жёлтую ленту ограждения перепрыгнул высокий и тощий человек в чёрных очках и с портфелем, и сразу же обратился к Джеймсу:
— Детектив, мы из ФБР. Я агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер, и мы берём дело о маньяке под свой контроль.
— Пошёл нахуй! — ловко парировал Джеймс.
Капитан Манн-Ки решил не вмешиваться в интеллектуальную дискуссию о пределах ответственности в правоохранительной иерархии. Внимательным взглядом опытного полицейского он осмотрел спальню очередной жертвы Вайомингского Фрика. Двуспальная кровать, розовое “геймерское” кресло, камера высокого разрешения, стеклянные шкафчики: коллекция фигурок пони, коллекция фигурок аниме, коллекция Bad Dragon, флаг ЛГБТ, флаг США, флаг НСДАП, членский билет РНЕ, бюст Цезаря (подставка для ножей), бюст Франца-Фердинанда (силиконовый), бюст Си Цзиньпина, бюст Ельцина и прочие типичные предметы быта простого американца штат Вайоминг — ничто не укрылось от взгляда опытной полицейской ищейки. Наконец, он нашёл то, что искал. Капитан Обонго Манн-Ки нашёл в спальне угол, в котором маньяк оставил не очень много резаных кишок жертвы, поднялся с кортов и пошёл туда отлить. Он был настоящим профессионалом, а профессионалов от травки пробивает не только на хавчик, но и на поссать.
Тем временем агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер продолжал держать детектива Чмохза в курсе:
— Детектив, не стоит так горячиться: вы продолжите вести расследование. Но мы будем следить за вами. Мы берём вас под контроль… с сохранением заработной платы, конечно. ФОТ у ФБР не резиновый, на каждого Чмохза тратить.
— Ну и хули? — удивился Джеймс. — Вы и так мою мобилу слушаете. Вот она, моя ласточка, нокия тридцать три десять!
Агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер поморщился:
— Да, слушаем… к сожалению. Поёте в сортире вы так мерзко, что девочки на прослушке вешаются. Но кроме этого, теперь с вами будет работать особый, специальный агент…
— Даун, что ли?
— Особенный, я же вам говорю…
— Дебил?
— Необычный…
— Олигофрен со ступором мозговины?
— Вы не понимаете, он альтернативный…
— Ебаклак даунитос? Жмых, короче? Церебральный фимоз?
Федерал глубоко и печально вздохнул.
— Боюсь, вы не понимаете всей серьёзности ситуации… и вам будет трудно сработаться с этим агентом.
— Да хули мне! — пожал плечами Чмохз. — У меня напарник вообще обезьяна лоботомированная, и ничего, мне заебись!
Лоботомированная обезьянка Абу, вцепившаяся в воротник тренчкоута детектива, пустила слюну на плечо Джеймса и жидко обосралась.
— Ну он, как бы вам сказать… — начал наконец объяснять агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер. Но договорить ему не дали. Человек в непомерно широких красных штанах, тельняшке и с бутылкой водки в руке грубо оттолкнул его и представился самостоятельно:
— Попов Павел Лоликонович. Адмирал Следственного комитета войск ДВД Русарской федерации.
Не затрудняя себя дальнейшими объяснениями, адмирал Попов пошёл в угол к Обонго Манн-Ки, достал из широких штанин свой внушительный обрез и выстрелил капитану в голову. Капитан Манн-Ки грузно повалился в лужу собственной ссанины, сшибая бровями шкафчики с коллекцией драконов от Bad Dragon. Адмирал, наконец, повернулся к Джеймсу и пояснил:
— Я русар, блядь! Где я, там Русария!
Джеймс понимающе кивнул.
— А эта черножопая обезьяна у тебя штаны спиздила, кстати.
Лоботомированная обезьянка Абу тем временем свалилась с тренчкоута детектива и старательно намазывала свою красную жопу чернейшим гуталином — самым чёрным во всём Вайоминге, настолько чёрным, что даже чернейшая душа наиболее отвратительнейшего подонка во всём погрязшем городе Лост-Флайшиттбург, штат Вайоминг, могла бы позавидовать насыщенности и полноте черноты этого чёрного гуталина. И действительно, детектив стоял без штанов. Штаны держала ногой лоботомированная черножопая обезьяна.
— Но как вы догадались, адмирал? — потрясённо завопил агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер. — И почему вы застрелили капитана?!
— Элементарно, федерал ёбаный! — ответил Джеймс Х. Чмохз. — Павел Лоликонович Попов награждён орденом Швабры. Он вёл дело Чикатило, это тебе о чём-то говорит?
Попов удовлетворённо крякнул и сплюнул на труп Обонго:
— Да уж, славные были времена. Это мы десять человек только расстреляли, а сколько ещё до суда не дотянуло… Эх, где мои семнадцать лет! — расчувствовался седой боевой адмирал и дал краба Джеймсу. Джеймс краба принял и сунул в карман тренчкоута.
— Кроме того, — продолжил Джеймс, — очевидно, что обезьяна лоботомирована и потому слишком тупа для самостоятельных действий. Её кто-то надоумил устроить диверсию! Кто-то изнутри, работающий на ёбаного маньяка, на Вайомингского фрика! И это мог быть только один человек…
— Обонго… — наконец дошло до агента фон Зигенхайлера цу Шекельгрубера.
— Вы можете быть свободны, агент, — покровительственным тоном сказал русар. — Думаю, с детективом Чмохзом мы сработаемся.
…
Чёрный бьюик 1948 года, завывая сиреной, бешено летел по грязным улицам погрязшего города Лост-Флайшиттбурга. Этот город погряз, и Джеймс видел его истинное лицо. Адмирал Попов валялся на заднем сиденье и уничтожал стратегические запасы виски “Дэн Жэкиэлс”.
— Адмирал, этот ебучий маньяк, “вайомингский фрик”, сколотил себе что-то навроде легенды. И всё, что он для этого сделал — просто убивал и рисовал эту мерзкую рожу на стене. Можете в такую хуйню поверить?
— Верят пусть попы, а я проверяю! — бодро ответил Попов и метко кинул бутылкой в витрину магазина.
— На его счету уже тридцать четыре человека, из них два офицера. Джулия Бёртон и Роберт Декард.
Попов глубокомысленно блеванул в окно.
— Да мне похуй ваще! — наконец выдал он заключение.
Джеймс стукнул кулаком, проломив приборную панель “бьюика”, и поднял палец:
— Именно, адмирал! Ваще похуй! Абсолютно! Именно этой детали нам не хватало для того, чтобы выловить эту сволочь! Мы сейчас же отправимся к человеку, на которого всем в этом погрязшем городе максимально похуй! У него будет нужная информация!
Попов уже посапывал, пуская слюну на лысину обезьянки Абу. Слюна размазывала гуталин и стекала на коврик, капая в лужицу с чёрными разводами.
…
— ГОВОРИ, ГДЕ ДЕТОНАТОР, СУКА! — рычал Джеймс в лицо местному коммунисту, Тейлору Фейри. Пятипудовые кулаки-наковальни детектива молотили измочаленный костюм мейдо-фуку с такой неистовой силой, что даже приклеенный “моментом” к лысине парик с косичками оторвался и улетел к хуям. Хуи от Bad Dragon на прикроватном столике раскачивались и вибрировали в такт мощным ударам Джеймса.
— Детонатор находится… — прошептал Фейри. Его оборвал мощный (свыше 9000 гигаватт) хук слева от Павла Лоликоновича. Адмирал заорал ему в лицо:
— КАКОЕ БЛЯДЬ “НАХОДИТСЯ”, СУКА! ТЫ КАК ПРЕДЛОЖЕНИЕ СТРОИШЬ, МРАЗЬ, ТЫ НА КАКОМ ЯЗЫКЕ ГОВОРИШЬ, ЁБАНЫЙ ТЫ ТРЕМЯ ПОЛКАМИ ОПЕЗДОЛ!
— Анлийский, сэр, — заметил Джеймс и отхлебнул виски.
Мощный хук справа (свыше 1488 тераватт) снёс голову коммунисту.
— ПО РУСАРСКИ ГОВОРИ, МРАЗЬ! Я РУСАР, БЛЯДЬ, ГДЕ Я ТАМ РУСАРИЯ! — заключил адмирал.
Джеймс не отреагировал на этот акт вопиющего национального шовинизма. Его глаза были прикованы к монитору компьютера “Эльбрус”.
— Адмирал… похоже, бедолага был обречён. И детонатор мы не найдём. Посмотрите.
Посреди жёлтого форума с ехидными колобками висела картинка с мерзкой небритой рожей, открывшей рот в беззвучном крике. Вайомингский Фрик, “городская легенда” Лост-Флайшиттбурга, оставил свой знак.
Павел нахмурился.
— Это неважно, Светлана. Важно вот что: маньяк знает, где мы находимся. Он предугадал наш шаг. Мы должны покинуть это место, детектив. Нам нужно убежище, и прямо сейчас.
Джеймс Х. Чмохз кивнул. В этом погрязшем городе было только одно безопасное место: монастырь святого Олда, где настоятелем был отец Перегринус.
…
Чёрный “бьюик”, перемигиваясь стоп-сигнальными огнями в пудре-ауре дорожной пыли и говнища, натужно пыхтел, пытаясь забраться на своего рода огромный холм. Дорога к святой обители монахов извивалась, как змея с переломанным позвоночником на сковородке вдоль генеральной линии партии. Уже на подъездах к монастырю святого Олда следователи услышали, как отец Перегринус отпускает грехи некой даме: грудной женский голос очень громко и мелодично взывал к Господу Богу, святому Олду, святому Николаю-заступнику, святому Георгию Победоносцу, святому Владимиру-освободителю и прочим святым. На пути в келью настоятеля Джеймс и Павел встретили новообращённую. Она выходила из врат святой обители, покачивая внушительными бёдрами. Её огромные синие глаза на раскрасневшемся лице были обращены к небу, как и её тронутая божественным светом душа, и материя не волновала её — как и выпавшее из красного платья изделие Bad Dragon размера XXXXXXL. Поправив шляпку с белым пером, она села в красный кабриолет и уехала куда-нибудь.
Следователей встретил сам настоятель.
— Что привело тебя ко мне, сын мой? — спросил он Джеймса, поправляя на ходу рясу. — И кто этот человек в заблёваной тельняшке?
— Я РУСАР БЛЯ… — начал отвечать Павел, но детектив Чмохз заткнул ему рот.
— Папаша, мы влипли. Вайомингский Фрик нас выследил. Нам нужно убежище, иначе кранты.
Отец Перегринус почесал лысину изделием Bad Dragon модели “Берия-3000” и протянул:
— Мда… ну ты и влип, сынуля. Впрочем, не в первый раз. Пиздуй в подвал, и учти, бухла там нет.
…
В подвале монастыря действительно не было бухла. Только куча пустых винных бочек и одинокий компьютер с горящей оранжевой надписью “УБЕЖИЩЕ”. На мониторе сидела обезьянка Абу и задумчиво ковырялась в ухе шилом.
— А чё бочки тут делают? Бухло-то где? — удивился адмирал Попов, озираясь по сторонам.
— Тут было вино. Я его выпил. — лаконично ответил Джеймс, доставая из кармана тренчкоута солёный огурец. — Я прятался от злобного и могущественного мэра Свинстона. Очень злобного и очень могущественного, потому прятался долго. Выпил всё.
Обезьянка Абу запустила в Джеймса искусственной вагиной и попала ему в лоб.
Изображение на мониторе сменилось.
Теперь вместо оранжевой надписи “УБЕЖИЩЕ” на следователей скалилась небритая рожа с открытым ртом.
Дверь убежища с лязгом отворилась, и внутрь вошла дама с внушительными бёдрами в серо-буро-малиновых колготочках, цокая каблуками-пынеходами. За ней, прикрываясь внушительными бёдрами и мерзко хихикая, вошли отец Перегринус и агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер.
— Глупые, глупые людишки! — мощным грудным голосом пророкотала дама. — Неужели вы не поняли, что Вайомингский Фрик — не человек?! Я есть воплощённый дух мистического гнозиса, чистый дух даймона, властвующий над материей! И сейчас я буду вами овладевать!
Отец Перегринус и агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер с нечеловеческой силой схватили Джеймса и адмирала, пригвоздив их к стене подвала с помощью скобяных изделий Bad Dragon Adamantium Edition.
— Попрощайтесь со своим жалким квалиа, мясные машины, — злобно ухмыльнулся фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер — или, точнее, та сущность, что говорила из его тела.
Джеймс кинул взгляд на адмирала. Горло Попова было сдавлено гигантским скобяным изделием, его красные шаровары изодраны в клочья, но он держался. Более того, он помнил о протоколе “Императив”: правой рукой он сложил кукиш, а затем показал
четыре пальца
три пальца
два
один
— РУСАРСКИЙ ДУХ!
— АААААЫЫЫЫЭЭЭЭ БЛЯЯЯЯААА ООААОООЫЫЫАА!
…
Протокол “Императив” был утверждён ещё в далёком 1945 году, когда союзные и советские войска впервые столкнулись с шоггот-големами Гиммлера, которых выбросила на фронт нечестивая магия жидобандеровских швайнораввинов. Единственным надёжным средством против хтонических чудовищ, пришедших снаружи всех измерений, был только лишь дух жесточайшей похмелюги: русофобские биоавтоматоны почему-то не переносили спиртово-альдегидной паровоздушной смеси. Согласно протоколу, любые паранормальные явления могли расследовать только оперативники, ужратые наглухо в хламину, а каждый блок в будущей Холодной войне содержал специальные подразделения алконавтов, что должны были отражать вторжение “третьей стороны” плечом к плечу с заокеанскими братьями по стакану. И вот, наконец, момент настал. Столько лет подготовки… и братья по оружию смогли повторить.
Одержимый гнозисом агент фон Зигенхайлер цу Шекельгрубер попал под прямой удар адмиральского перегара, и его разорвало в клочья. И неудивительно, ведь что русскому хорошо, то немцу смерть! Отцу Перегринусу повезло больше: залитый блевотиной Джеймса с головы до ног, он освободился от влияния гнозиса и медленно приходил в себя. Дама с внушительными бёдрами под прямой выброс не попала — но суммарной мощности двойного “Императива” (2693 эксаватт) хватило, чтобы она упала без чувств прямо на каменный пол подвала, раскинув в стороны длинные ноги в буро-малиново-серых колготочках.
Джеймс помог подняться отцу Перегринусу.
— Святой отец, проверьте её. Внемировая сущность ещё угрожает нам?
Пожилой аббат помолился, покаялся, причастился, перекатился, регенерировал, постоял как цапля и наконец сказал:
— Вижу… мощная сущность, в виде гномика. Уходить не хочет, я не могу совершить экзорцизм.
Детектив и адмирал переглянулись.
— Павел, ты думаешь о том же, о чём и я?
— Да, Джеймс. Настало ОНО. То самое время.
— Время ОСВОБОЖДЕНИЯ.
Трое мужчин, не сговариваясь, сняли штаны. При этом обезьянка Абу подкинула адмиралу Попову кусок говна в шаровары.
Так началась специальная анальная операция “Гностический Либератор”.