Хрипел и гремел водопровод, содрогаясь гнилыми проржавевшими трубами. Переругиваясь с ним, надрывно визжала уличная реклама, её яркие, ядовитые вспышки прорывались через выбитые зубы жалюзи и освещали грязный потолок комнаты. За тонкой, почти картонной, стенкой выясняли отношения соседи, пьяные крики сменялись глухими ударами и протяжным воем вперемешку с угрозами. Периодически вся комната приходила в мелкую дрожь от проносящихся неподалеку поездов. В привычном ночном клокоте города молчал только прогнивший короб воздуховода.
Духота разбудила его. Отанко чуть приподнял веки и подозрительно покосился на решетку вентиляции. Черная дыра, оскалившись проржавевшими прутьями, безучастно смотрела в ответ. Выцветшие полоски тонкой, когда-то яркой бумаги, безжизненно повисли на ячейках решетки.
Он перевел взгляд на часы, поморщился и побрел в душ. Грязный светильник монотонно загудел, освещая тусклым дрожащим светом душевую метр на метр с выкрошившейся плиткой, от которой веяло влажностью и неприятным теплом. Накатил кашель, и хорошенько сплюнув мокроту, он небрежно повернул кран. Теплая вода не освежала, а будто окутав одеялом, укачивала. Он поводил краном в разные стороны, но холодней от этого она не стала. Упираясь руками о стены, он опустил голову и стоял под струями душа, не шевелясь, лишь изредка сплевывая воду. Очень хотелось спать.
Отанко влез в непослушный комбинезон, накинул легкую куртку, натянул высокие ботинки и не спеша отправился на работу. Спускаясь по темным пролетам жилого блока, он на всякий случай свернул к управляющему. Несмотря на ранний час, в его кабинете мерцал слабый свет.
За грязным обшарпанным столом сидел мордастый мужик, в потной заляпанной майке. На равнодушном сальном лице весело переливался яркими цветами свет телевизора.
- Доброй, мистер Каржинский. опять не работает вентиляция.
Тело в провонявшем потом кресле даже не шелохнулось, только чуть провело толстым пальцем по кнопкам пульта переключая канал.
- Вентиляция не работает в моей комнате, - уже громче, повторил Отанко.
Немного улегшееся раздражение от бессонной ночи, вновь стало накатывать. Управляющий медленно перевел взгляд на просителя, потом на старый вентилятор на столе, и продолжительно моргнув, снова уставился в экран.
Отанко сжал зубы и вышел, хлопнув дверью. Настроение было отвратительное. Он не выспался, задыхался от духоты и хотел хорошенько вмазать по этой ленивой равнодушной морде.
В уличном коллекторе, освещенном уже наизусть изученными рекламными вывесками, было также душно. Он расстегнул комбинезон, вытер пот со лба и пошел к станции метро. Три бетонных тоннеля, два скрипящих лифта и неработающий эскалатор – вот и весь маршрут от жилого блока до станции. Обычно многолюдные переходы в это время пересменков выглядели пустыми и брошенными. Тоскливо бросив взгляд на пустеющую пачку сигарет, Отанко свернул к табачному ларьку.
Несколько лет назад одна торговая компания установила у входа на станцию автоматизированный комплекс по продаже всего необходимого для пассажиров: сигареты, напитки, разнообразные снеки и прочие безделушки. Несмотря на все антивандальные ухищрения, стальной неприступный сейф был разворочен и выпотрошен через три дня вместе с беззащитным электронным продавцом, который пытался спрятаться в миниатюрном микропроцессоре. Его вежливые попытки отговорить злоумышленников прекратить преступную деятельность скорее разозлили и раззадорили беснующуюся молодежь. Прибывший патруль полиции, без труда определил круг подозреваемых по свежим граффити, в виде эмблемы банды, и генетическому материалу, щедро оставленному внутри автомата.
Фирма не стала реанимировать торговую инициативу, но и лом за собой не прибрала. Несколько недель он раздражал своим непотребным видом и неприятным запахом пассажиров, пока в останках раскуроченного бокса, подобно раку-отшельнику, не завелся человек. Запах пропал, самые вульгарные граффити были замазаны, а поверх искореженного металла появилась надпись «табак», из неоновой ленты приятно-фиолетового цвета.
Отанко никогда не видел этого человека, но старался покупать сигареты только у него. Пожилой голос всегда был вежлив, пачки опрятные, а сигареты сухие. Но сейчас вывеска не работала. Отанко огорченно вздохнул и подошел к ларьку. Ему казалось, что этот человек там живет. Он аккуратно постучал по стальной стенке, но спугнул лишь пару тараканов, притаившихся за вывеской
На станции было заметно свежее. Отанко облегченно глубоко вздохнул и не спеша вытащил сигарету из мятой пачки. Оставалось еще две. Но прикурить не успел, хриплый срывающийся голос, провопил у него над ухом так, что он отшатнулся и резко поднял голову, сжимая в зубах незажженную сигарету.
- Дай курить! – потребовал голос.
Субтильное тело судорожно встряхивало и штормило из стороны в сторону, а единственный глаз бешено вращался, пытаясь сохранять остатки равновесия в враждебном пространстве. Вместо правой руки безжизненно висел старый, неработающий имплант, покрытый толстым слоем грязи и ржавчины. Он превратился в обузу для владельца, явно перевешивая его в правую сторону. Грязный ирокез, блевотной раскраски, хаотично лежал на голове, покрытой язвами и шрамами. О его нехитром имени “Мюк” можно было догадаться по идиотским наколкам и кривой чеканке на импланте. Цепи и шипы, здоровый нож и нездоровый блеск в глазах. Отанко кисло улыбнулся, медленно достал изо рта сигарету и протянул её своему новому знакомому. Мюк её резко вырвал, тут же закурил и, не выражая никакой благодарности, побрел дальше по своим делам, кренясь на правый бок.
Провожая его взглядом, Отанко заметил, что на станции непривычно много подозрительных личностей без сигарет и, засунув пачку поглубже в карманы, прислонился к бетонной опоре станции, стараясь слиться с ней, и спокойно дождаться поезда метро.
Вагон трясло и бросало в разные стороны, иногда он подпрыгивал и чудом вставал на рельсы, что-то зловеще скрежетало и искрило, но пассажиров больше беспокоили собственные карманы. Одаривая друг друга подозрительными взглядами, они крепко держались за поручни и свои кошельки.
Отанко безучастно смотрел на серые тоннели, мрачные станции и такие же лица окружавшие его. Единственное, что ему было нужно это свежий ветер из разбитых окон.
- Нечем дышать? Боитесь задохнуться? – раздался бодрый настойчивый голос.
Отанко покосился по сторонам и наткнулся взглядом на голограмму, точнее на то, что от неё осталось. Тусклая, почти прозрачная, она отображалась только на половину и, бодро жестикулируя видимыми конечностями, рекламировала какой-то товар.
- Компания «АирФреш» предлагает вам получить чистейший кислород с улучшенной системой регулирования подачи. Больше никаких головокружений. Баллон предназначен, как для квартир, так и для постоянного ношения с комплектом подмес…
Продавец воздуха появился и вещал из отверстия на потолке вагона. Стальные приваренные пластины надежно защищали проектор, и попытки панков похитить или разломать конструкцию успехом не увенчались. С досады они плотно затолкали туда груду пережеванных жвачек и прочий мусор, который от тряски частично выпал и высвободил из заточения многочисленных, хоть и не целых, рекламных актеров.
- Ничего до конца сделать не могут, - пробурчал Отанко и отвернулся. Он был бы и не против прикупить кислорода, но стоимость баллона выходила в треть зарплаты.
Следующею попытку закурить он сделал напротив управления правопорядка и охраны. Оперевшись на перила центральной шахты, он задумчиво смотрел вниз, в бескрайнюю темноту, изредка освещенную техническими прожекторами и мерцанием дежурных маяков, которая соединяла уровни, тоннели и многочисленные переходы города, от воздухозаборных станций наверху, до утилизирующих заводов на самом дне. Медленно проплывали рекламные дроны, демонстрируя калейдоскопы ярких голограмм. Подсвечивая бортовыми огнями, поднимались и опускались автомобили, аккуратно лавируя между собой.
Он почти прикурил, но услышал знакомый голос, заставивший его выпрямиться и впопыхах выплюнуть сигарету, которая тут же скрылась в секторном колодце.
- Рядовой, номер 529/13! – рявкнул хриплый голос.
- Так точно! – отчеканил Отанко, разворачиваясь и отдавая честь на лету.
Перед ним возвышался старший сержант Вилс, ветеран УПО, отдавший два десятка лет патрульно-боевой службе, прошедший всю эволюцию от горы стальных мышц, управляемых мозжечком, до горы стальных имплантов, под управлением электроники. Выпирающий подбородок, массивные надбровные дуги и стрижка платформа дополняли недружелюбный и угрожающий вид.
Сержант не спеша прошелся до перил, бросил взгляд вниз, куда смотрел Отанко, и прохрипел.
- Больше часа до смены, чо тут трешься?
После долгих лет службы, даже самый безобидный вопрос в его устах приобретал интонацию подозрительности, агрессии и чувства, что тебя скоро будут бить ногами.
Отанко быстро и без запинки отчеканил.
- Не люблю опаздывать на службу, предпочитаю приходить заранее, товарищ старший сержант!
Вилс приподнял иссеченную шрамами бровь.
- За полтора часа?
- Так точно! – быстро ответил рядовой и для убедительности кивнул.
- Есть курить?
Отанко протянул последнюю сигарету и спрятал пустую пачку в карман.
- А сам что? – все также подозрительно спросил Вилс, прикуривая.
- Не курю, – почему-то вырвалось у Отанко.
Бровь Вилса поднялась еще выше. Он смерил его взглядом, и, выпустив облако дыма, лениво направился к управлению. Рядовой № 529/13 тоскливо посмотрел вниз, куда улетела сигарета, не подозревая, что этот короткий разговор со старшим сержантом Вилсом изменит его жизнь.