Половица предательски скрипнула под ногой. Лиля замерла, прислушиваясь, не раздастся ли голос матери. Нет, вроде бы обошлось. Девочка облегченно вздохнула, и продолжила подкрадываться к отцовскому кабинету.
Ей запрещено было в него заходить. И обычно слушаться было совсем легко, потому что толстая дверь была всегда заперта на ключ. Но не сегодня. Сегодня отца неожиданно вызвали на работу и в спешке он оставил кабинет полуоткрытым.
Дверь поддалась, распахнулась неслышно. Лиля переступила порог, вдохнула непривычный запах, совсем не такой в остальном доме, кожаный и дымный. Слева всю стену до самого потолка занимали книжные полки. Девочка взяла наугад одну книгу, полистала и разочарованно поставила обратно — она была просто набором описаний старых судебных разбирательств. Стена справа от двери была увешана оружием — топоры, мечи, старинные кремневые ружья и пистолеты. Между ними — слегка поеденные молью гобелены и охотничьи трофеи. С легким испугом Лиля посмотрела на голову медведя, застывшую в неслышном реве. Поспешно отвернувшись, она стала рассматривать большой дубовый стол, который занимал центр комнаты.
Изогнутая трубка стояла на подставке, рядом покоился письменный набор — две ручки и две чернильницы. Аккуратные стопки бумаг на углах стола, прижатые хрустальным шаром, камнем в котором виднелся завиток древней раковины и обломком слоновьего бивня. Ворох других бумаг в центре стола. И то, что особенно цепко ухватило ее взгляд — продолговатый кожаный футляр. В нем было какое-то смутное обещание загадки.
Взобравшись с ногами на стул, Лиля открыла футляр. На подкладке и красного бархата, в нем лежала лупа с толстым стеклом и вычурной ручкой, покрытой зеленоватой патиной. Глядя на нее, девочка в задумчивости стала покусывать ноготь большого пальца, сама того не замечая. Ей и так страшно попадет, если отец узнает что она была в кабинете. Если же она еще и возьмет отсюда что-то без спросу — о десертах можно забыть как минимум на неделю.
Но воображению некогда было рисовать картины ужасного наказания, оно было занято другим. Лиля, первая девочка-детектив. Бесстрашный сыщик… то есть бесстрашная сыщица... которая раскроет все тайны округи. Еще несколько мгновений поколебавшись, для порядка, она спрятала лупу вместе с футляром в карман на подоле платья и вышла из кабинета, пока мать не заметила, что ее нет рядом.
Дав кухарке выходной, мать сама стояла на кухне, раскатывая тесто. Прижавшись щекой к белому от муки фартуку, Лиля посмотрела вверх на маму и спросила:
— Можно я пойду гулять?
— Конечно, можно. Я тебя позову, когда будет готово.
Лиля уже развернулась чтобы выходить, когда мать окликнула ее.
— Подожди. — чистым полотенцем мать убрала муку у нее с лица — Все, беги. Только не слишком далеко.
После прохлады дома, выходить в летний день было как ступить в устье печи. Солнце горело в бесконечном голубом небе. Было тихо, ни один лист на дереве не шелохнется, даже кузнечики притихли в пожелтевшей траве.
“Чтобы найти разгадку тайны, нужно сначала найти тайну”, глубокомысленно подумала Лиля.
Как назло, никакие тайны ей на ум не шли. Маленький, игрушечный мир вокруг ее дома был привычным и понятным, ни для какой загадки в нем не нашлось бы места. Значит, нужно искать кого-то, у кого тайна есть. Спросить у ребят, нет ли у них дела для нового детектива. В такую жару все они скорее всего, собрались у пруда.
Озерцо еще не показалось за поворотом, а сонное молчание дня уже было нарушено многоголосым смехом и криком. Дети со всей округи лежали на песке, плескались на мелководье, строили песочные замки и пытались ловить лягушек. Лягушки ловко уходили из-под растопыренных пальцев и обиженно зарывались в ил.
— Лиля! — радостно крикнул кто-то.
— Раздевайся и давай к нам! — поддержал другой.
— Не могу, — ответила она, подходя ближе. — У меня Дело.
— Какое дело?
Те, кого еще не совсем разморило от палящего солнца, обступили ее.
— Загадочное, таинственное, детективное. — Лиля достала лупу из кармана, демонстрируя символ новой профессии и серьезность намерений. — Правда, я еще не знаю какое.
— Ух ты, это штукой можно жечь муравьев, я знаю. — восхитился Самуил.
— Что тебе сделали муравьи? — возмущенно вспыхнула Лиля. — И это не игрушка, это ценный инструмент. С его помощью я буду расследовать дело. Когда вы мне придумаете что расследовать.
Ребята затихли, задумавшись.
— Ну, у меня носок пропал. — сказал незнакомый Лиле мальчик, с выгоревшими белесыми волосами.
Она шумно втянула воздух носом, недовольная такой мелочью, и хотела было отказаться. Но это было ее первое дело. Лучше мелочь, чем совсем никакого.
— Найдем. Где и когда ты видел его в последний раз?
— Тут неподалеку, где раздевался.
— Веди.
“Неподалеку” уместилось в пару десятков шагов. Они стояли в тени раскидистой ивы. Или ив. У нее было несколько стволов, которые у самой земли расходясь в стороны, формировали природную беседку. Лиле это дерево было хорошо знакомо, она часто приходила сюда, с друзьями или одна, когда с кем-то поссорилась и хотела подуться в гордом одиночестве.
— Расскажи что именно произошло.
— Да рассказывать особо и нечего. Я разделся, положил вещи в кучу, когда вернулся — одного носка не было. Ну я и пошел дальше купаться.
— Хмммм… — протянула Лиля задумчиво. — А был ли в этот момент кто-то рядом с тобой?
— Ну да, брат.
— Старший или младший?
— Старший.
Сыщица осмотрелась по сторонам. Поглядела вверх. Пару раз хмыкнула. Многозначительно подняла указательный палец.
— Тайна раскрыта! — торжественно объявила она. — И я даже могу сказать что преступник… Твой брат же здесь?
Вместо одного выгоревшего незнакомца, голос подал другой, с такими же выжжеными волосами, но повыше:
— Хэй.
—…Что преступник находится среди нас! — Лиля осмотрела толпу, довольная произведенным впечатлением. Окружающие были не то чтобы поражены громом, но в глазах читалась некоторая заинтересованность насчет того, что она скажет дальше.
— Смотри — она подняла палец еще выше, вытянув руку и даже привстав на цыпочки. Там, куда она указывала, на ветке узлом был завязан синий носок. — Это он?
— Да.
— И привязал его ты? — пронзительным взглядом она уставилась на брата. Ей было бы приятно, если бы он задрожал и потерял сознание, как бывало с разоблаченным преступниками в книгах, но тот остался невозмутим, заложив руки за голову и грызя соломинку.
— Ну да. Дичок вечно начинает домой проситься сразу как только мы придем. А без носка он не вернется. Я бы ближе к вечеру его отдал.
— Что ж, дело раскрыто. Надеюсь ты получил урок и теперь встанешь на путь исправления.
— Встану, — согласился парень. — В следующий раз спрячу его на каком-то другом дереве и повыше, так, чтобы никто не нашел.
— От закона все равно не уйдешь. Ладно, для разминки сойдет, но теперь мне нужна настоящая тайна. Какое-нибудь преступление века или загадочное исчезновение. Только кого-нибудь живого, носки я больше искать не буду.
В этот раз задачи не пришлось ждать долго, мальчик, младший в окружавшей ее группе, жалобно сказал:
— Пушок пропал.
Лиля нахмурилась. Она знала Пушка. Небольшой серый пес иногда сидел у черного входа ее дома, с аристократическим достоинством, ожидая остатки завтрака. Правда, стоило подойти к нему поближе с остывшей сосиской в руке, и его лохматый хвост, против воли хозяина, начинал подметать мощеную дорожку, немного портя впечатление гордой самодостаточности. И все же подачки он брал вежливо, аккуратно принимая объедки сахарно-белыми зубами прямо из Лилиных рук. Только покончив с трапезой, он, чихнув, расставался с маской хладнокровия и опрокидывался на спину задрав в воздух лапы, требуя чтобы ему чесали живот. После чего подхватывался, и начинал стремительными зигзагами бегать по газону, принося Лиле приглянувшуюся ему палку, только чтобы через мгновение снова бросится за ней в погоню, когда девочка бросала ее, насколько хватало сил.
Сегодня утром его не было, но она не придала этому значения, подумала, что его просто спугнула суматоха, когда комиссар полиции приехал к ее отцу.
— Пушка нужно найти. Кто видел его последним?
Никто не отозвался. Лиля задумалась над собственным вопросом. Действительно, а ведь как они могли знать, кто из них видел его последним? Может это даже была она. Нет, нужно спросить по-другому.
— Ладно, просто каждый расскажите когда последний раз его видели.
Теперь ребята все загалдели одновременно. Разобрать что-то было трудно, остановить словесное извержение желающих помочь — невозможно. Но все-таки становилось ясно, что никто не видел Пушка со вчерашнего дня. Заодно вырисовывалась карта его обычных похождений, правда она не слишком помогла бы в поисках — судя по рассказам, пес за день успевал обойти весь городок. Последний раз его видели ближе северной окраине, где обступивший город лес редел, а земля шла волнами холмов, которые, все поднимаясь, где-то далеко превращались в настоящие горы.
— Я думаю так, если Пушка нет в обычных местах, то значит он в каком-то необычном месте. Нам нужно разделиться и искать его там. Встретимся позже, на площади у башни, когда часы пробьют три
Лиля сама не ожидала что ее послушают. Но, удивительно, дети кивнули и начали расходится. Не разбредались, как если бы досмотрели скучное представление, а расходились, твердой целенаправленной походкой. Видимо, ее голос прозвучал тоном который не допускал неповиновения или возражений. В этом было что-то смутно приятное.
С ней остались Самуил, Дичок и Пип, тот самый мальчик, который первым сказал о пропаже.
— Ну что, есть у кого-то на примете необычные места? — спросила Лиля.
— Как насчет заброшенного дома на окраине? — ответил Самуил.
— И зачем Пушку заброшенный дом?
Самуил только неопределенно пожал плечами, как бы говоря “Если у тебя есть предложения получше...”
Предложений получше у Лили не было.
— Здесь раньше жила ведьма. — прошептал Самуил.
В доме, даже сквозь запустение, действительно проглядывала какая-то собственная, изначальная странность. После стоявших ровными рядами, одинаково белых, одинаково квадратных зданий городка, он, черный с золотом, изящный, покрытый тонкой резьбой, стоящий на отшибе у самой опушки, выглядел волком, подглядывающим из леса за стадом аппетитных барашков.
— А я слышал что здесь раньше жила обычная семья. Но однажды утром их всех нашли мертвыми. И никто не знает почему они умерли. Но их призраки до сих пор живут здесь и заманивают заблудившихся детей. — изложил свою версию Дичок
— Мне отец говорил, что здесь жил эксцентричный миллионер, который разорился и уехал в Америку. — отрезала Лиля.
— Что такое эксен… экнес…
— Эксцентричный. Это как сумасшедший, но у которого очень много денег.
Дичок и Самуил задумались. Сумасшедший — это интересно, но все-таки не тоже самое что ведьма или призраки. Пип не присоединился к обсуждению — он наотрез отказался близко подходить к проклятому месту, и сейчас наблюдал за ними из-за дерева в полусотне шагов.
Не желая и дальше терять время, Лиля решительным шагом двинулась в сторону входа.
— Ты куда? — испуганно окликнул Самуил, забыв что нужно шептать.
— Внутрь, куда еще. — Лиля только оглянулась через плечо и продолжила приближаться к обители безумной призрачной ведьмы. Парни неохотно поплелись за ней.
— Закрыто. — сказала сыщица, подергав ручку двери. — Поищем другой вход.
Они обошли дом по кругу. В одном из окон не хватало стекла, но оно было высоко, где дети только с трудом могли бы дотянутся. Лиля вручила Самуилу футляр с лупой.
— Береги как собственную жизнь. — сказала она. — А ну-ка, подсадите меня.
Уцепившись за край рамы, помогая себе ногами, Лиля подтянулась и перевалилась внутрь окна. Из-за стены послышался удар тела об пол. Ребята застыли в ужасе.
— Я в порядке. — голос Лили глухо звучал из окна. — Разве что синяк будет.
Звук удаляющихся шагов и тишина.
Время шло. Самуилу и Дичку становилось все сильнее не по себе.
— Куда она пропала?
— Ведьме попалась. Сейчас в котле варится.
— Залезем внутрь и поищем ее?
— Как насчет вместо этого просто дернуть отсюда?
— Ох, соколик, ноги у меня уж не те. Но от меня ты все равно не убежишь. — проскрипел за их спинами старушачий голос.
Посреди жаркого дня, ребятам показалось что их окатили ледяной водой. Ноги намертво приросли к месту, волосы на затылке встали дыбом. Медленно, как в кошмарном сне, Самуил начал поворачивать голову. За ними стояла Лиля, в запылившемся платье.
— Но если серьезно, этот приступ малодушия я запомню.
Дичок приложил ладонь к груди, будто пытаясь удержать пытающееся выпрыгнуть из нее сердце.
— Не делай так больше. — сипло сказал он.
— Не буду. Если не дашь мне повод.
— Как ты сюда попала? Мы же тебя здесь ждали.
— Через дверь, я изнутри ее открыла.
— И что там внутри?
— Пыль. Еще в подвале сырость. Пушка нет. Пойдемте на площадь, может кто-то его уже нашел.
Часы на башне показывали без двадцати минут три. Чтобы ждать остальных было не так скучно, Лиля купила себе мороженое. Посмотрев на виноватые лица трусов, сжалилась, купила и им фруктового льда.
Занятые поисками подходили по двое, по одному. Кто-то не явился даже когда прозвонил назначенный час — им уже наскучила эта игра. Зато появились новые лица, те, кому другие рассказали об исчезновении. Пса никто из вернувшихся не видел.
Последним, покрасневший и запыхавшийся, вернулся Китар. Переведя дух, он сказал.
— Мы встретили какого-то подозрительного дядьку. Может он украл Пушка? Я оставил Ганну следить за ним, а сам рванул к вам.
— Веди. — сказала Лиля. Оглянувшись, и увидев, что остальные тоже собираются идти в этом направлении, она махнула рукой — Не все сразу, у нас пока слежка, а не линчевание. Продолжайте обыскивать город. Встретимся завтра утром у пруда.
Жидкие седые волосы выбивались из-под потертого черного котелка. Вокруг губ человека горели алые пятна. Он стоял на дороге ведущей на юг из города, ожидая чего-то, поминутно подозрительно оглядываясь. Но на детей, изображавших увлеченную игру, он не обращал никакого внимания. Пока не обращал.
В мареве над раскаленным асфальтом показалась одинокая фигура велосипедиста. Он остановился около человека в котелке, бросил недоверчивый взгляд на Лилю с товарищами, и коротко сказал ему что-то. Тот так же тихо и коротко ответил. Вместе они вошли в лес.
— Оставайтесь здесь, — приказала Лиля остальным и двинулась вслед за взрослыми.
Она старалась держаться как можно дальше, так, что только смутное их движение было видно между замшелых стволов. И все-таки неприятно ощущалась заметность ее белого платья. Стоило сегодня надеть то, зеленое, но кто же знал что оно пригодится?
Подозрительная пара шла там, где не было никакой тропы, но шла уверенно, следуя только им одним известным приметам. Невидимая дорога привела их к небольшой избушке, вроде охотничьей, где они и исчезли. Лиля обошла ее по широкой дуге — так, чтобы мужчины не наткнулись на нее, когда будут возвращаться к дороге. Она не знала, долго ли они собираются пробыть внутри. Возможно стоило отметить место и вернуться сюда позже. Но в этом плане был один серьезный недостаток — никак нельзя было узнать, не будут ли они в хижине в это самое “позже”. С другой стороны, даже после того как они выйдут, нельзя сказать наверняка, что избушка осталась совершенно пуста.
Пока Лиля, прикусив ноготь, обдумывала это, подозреваемые справились со своими загадочными делами и вышли. Подождав, пока они совершенно скроются из виду, сыщица пригнувшись подкралась к домику. Небольшое закопченное окно в стене было едва ли прозрачней окружающего его дерева. Разочарованно отвернувшись, Лиля пошла прямо к двери в хижину. Там ее ждал солидного вида висячий замок.
Она едва не хихикнула от удовольствия. На почти таком же замке она тренировалась когда хотела стать знаменитым эскапологом. К этой мечте она охладела после того как полдня провела в темном сундуке, пока ее не нашел отец. И хорошо еще что нашел… Но теперь оказалось, что все это было все-таки не совсем зря. Достав шпильку из волос, разогнув ее и немного повозившись, Лиля услышала короткий лязг. Открывшийся замок легко выскользнул из проушин и дверь открылась.
Внутри — неуютная полутьма, в которой поблескивали колбы, реторты и медная спираль. Отворив дверь пошире, чтобы впустить больше света, Лиля вошла. Ее окутал не слишком резкий, но удивительно навязчивый сладковатый запах. Кроме, странно смотревшейся на столе из грубых досок, химической лаборатории, в единственной комнате больше ничего не было. Почти ничего. Подняв глаза на потолок, сыщица увидела подвешенные к балкам связки сухих цветов. Даже в сумраке, лепестки Дьявольской Звезды сияли нездоровым густым багрянцем.
Лиля выбежала на свежий воздух. Отец рассказывал ей о Звезде, о том как люди могут потеряться в бесконечной череде снов, которые приносит яд находящийся в ее цветах. Об этой хижине нужно будет рассказать ему и никому больше.
Вернувшись, она только покачала головой на все вопросы.
— Где мы еще не искали? — сказала она, когда дети поняли что ничего от нее не добьются.
— Можно попробовать грот. — предложил Дичок.
— Что за грот?
— Это там, — он неопределенно махнул рукой на север, — возле большого ручья. Я как-то видел, что Пушок там пьет.
Каменная арка в склоне холма была немного выше человеческого роста. Разбитые деревьями солнечные лучи скользили по ней, не проникая внутрь. Она была слишком правильной, чтобы быть естественной, но в этой рукотворности была странная, захватывающая загадочность. Впервые за сегодня, по спине Лили пробежал холодок.
— Нужно было захватить фонарь, — сказал Самуил, всматриваясь в темноту пещеры. — Вернемся?
— Подожди…
Лиля сбросила башмачки и ступила в воду крошечного залива, образовавшегося у входа в грот. После целого дня на ногах, в тесной обуви, прохлада приятно освежила ее ступни. Осторожно ступая, с каждым шагом нащупывая дно, чтобы не порезаться об какой-нибудь острый камень, она вошла. Не отрывая руку от стены, она все углублялась, пока не померкли последние остатки света. В лицо ей веял легкое, сырое дуновение откуда-то из недр. Шумела вдалеке падающая вода. Пещера явно не собиралась кончатся там, где Лиля остановилась.
Она оглянулась. Вход отсюда казался небольшим белым треугольником на котором темнели два силуэта. Нехотя, Лиля двинулась обратно. Но дала себе слово что вернется, может быть уже завтра, с фонарем и крепкой нитью.
Дневной свет казался ярче чем всего несколько минут назад, воздух слаще, а мир — просторнее. Самуил встретил ее словами:
— Смотри, мы тут кое-что нашли.
Он указал на цепочку следов в глине на берегу ручья. Лиля присела и пригляделась к ним. Конечно, не было гарантии что это были следы Пушка. На первый взгляд он подходили по размерам. Но их мог оставить какой-то другой пес, или даже лиса, которая пришла на водопой.
Лиля достала из кармана лупу и сквозь нее начала внимательно всматриваться в следы и окружающую их почву.
— Нашла что-нибудь?
Сыщица только шикнула на него, чтобы не говорил под руку. Лупа продолжала методично двигаться. И вдруг остановилась.
Ногтями Лиля подобрала что-то невидимое. Вышла туда, где был прямой солнечный свет и начала разглядывать это нечто в лупу. Наконец удостоверившись в чем-то, протянула лупу Самуилу. Он рассмотрел, что было зажато в ее пальцах — короткая серая шерстинка.
— Пойдем искать дальше вдоль ручья.
След то исчезал, там где почва была суше, то снова появлялся. Ручей спокойно катился в своем русле, едва слышно журча. Разноцветные стрекозы мелькали в воздухе, гоняясь за крошечными мошками. Тени росли, небо постепенно меняло цвет, синева становилась глубже, облака наполнялись золотом.
Наконец они пришли туда, где течение ускорилось, ручей стал уже, шумнее. Невдалеке он резко уходил вниз, срывался в глубокий, заросший рогозой овраг с крутыми склонами, вода, поднимая радужную пыль, разбивалась на ступенях невысокого водопада. Тут же обрывался и след. Только несколько длинных следов когтей тянулись по глине у самого края обрыва.
— Пушок! — позвала Лиля
Рогоза внизу зашелестела. Раздался тихий, тоскливый скулеж.
— Надо позвать кого-то… — начал Самуил.
Но Лиля уже карабкалась вниз, хватаясь за пучки травы, растущей на склоне. Один из них вырвался, обдав ее комьями земли. Дети затаив дыхание смотрели, как она выгнулась дугой, раскинула руки, пытаясь найти равновесие. На мгновение она застыла, стоя на цыпочках, не чувствуя за спиной ничего, кроме страшной высоты, покачнулась и упала.
Упала вперед, припав грудью к надежной твердости склона. Дальше она спускалась гораздо медленнее, осторожнее.
И вот очередной шаг нашел болотистую, вязкую, но все же плоскую землю дна оврага. Когда она обернулась, Пушок был совсем рядом. Неловким, спотыкающимся бегом, поджав переднюю лапу, он бросился к ней с радостным визгом. Пушистый, свернутый бубликом хвост, метался из стороны в сторону, так что страшно становилось, что он сейчас оторвется.
Лиля взяла пса на руки, стараясь не задевать больную лапу и прижала к себе горячее, дрожащее тело. Вернутся тем же путем было невозможно — она не рискнула бы, даже если бы не нужно было нести собаку. Оставалось идти вперед, в надежде что там где-то есть более пологий склон. Она головой сделал знак ребятам, и они пошли вслед за ней по краю оврага.
— Здесь! — крикнул Дичок.
Лиля подошла к месту на которое он указывал. Здесь, от бугра, слишком крутого для хромой собаки — но не для человека — вверх змеилась узкая тропинка.
Поднявшись и облегченно вздохнув, Лиля осмотрела себя. Платье посерело, ноги по колено покрыты коркой высохшей глины, руки черны от грязи. Лицо наверняка было не чище, да и волосы, лишившиеся шпильки, подозрительно свободно развевались ветром. На мгновение сыщица задумалась, не стоит ли ей сбежать из дома. Потому что это было разумнее, чем возвращаться туда в таком виде.
Но Пушок у нее на руках часто дышал, вывалив из пасти розовый язык и вертел головой, заглядывая поочередно в глаза всем спасителям, чтобы ни один из них не подумал что он не благодарен. Дом, в котором его вылечат, был нужен если не Лиле, то ему.
Тут она услышала голос отца. Значит он уже вернулся с задания. И пока она была увлечена поискам, ей и не приходило в голову, что ее саму тоже начнуть искать. В теплом, янтарном воздухе летнего вечера, как птицы разлетались его слова:
— Лиля! Домой!