Под колесом шуршал бетон просёлочной дороги, ритмично хлопали стыки плит. Ветер свистел в левом ухе — правое закрыто наушником. Солнце, ещё не спрятавшееся за горы, подсвечивало дорогу приятным оранжевым светом. Пахло пылью и цветущей акацией.
Александр возвращался домой с работы.
Добравшись до посёлка, он сбавил скорость и свернул с бетонки на заросшую клевером улицу. Сложенная из жёлтого кирпича дорожка, от которой стреляли лучики тропинок в обе стороны, привела его к маленькому домику с открытой верандой.
Александр спрыгнул с уницикла, подхватил его в левую руку. Свободной рукой махнул соседу, лениво ответившему на приветствие. Николаич, совершенно лысый дед возрастом далеко за сотню, в хорошую погоду всегда вот так сидел перед своим домом с планшетом и стилусом в руках. Тоня как-то говорила, что он рисует графический роман про православных пионерок, и что у него триста подписчиков на канале.
Поставив колесо на самодельную подставку из сосновых корней, связанных между собой капроновым шнурком, Александр толкнул дверь и зашёл домой.
— Это ты, Саш? — Тоня выскочила с кухни, вытирая перемазанные мукой руки о фартук. Её рыжий локон выбился из-под косынки маленьким упрямым огоньком. — Тебе из центра развития человечества звонили? Нашу заявку одобрили! Я как узнала, всё бросила и праздничный ужин готовить побежала.
Александр улыбнулся и обнял Тоню.
— Сашка! Перепачкаешься же! — хихикнула она, даже не делая попыток освободиться.
— Всё равно стирать собирался, — Александр поцеловал Тоню макушку и пошёл в ванную.
Закинув одежду в бак, он обнаружил, что стиралка не работает. Пришлось отодвигать от стенки и вытаскивать блок с вэмами. Как он и подозревал, один из пары бумажных шариков, проводящих электричество из другого измерения, покрылся цветными разводами плесени. Придётся делать новый.
Когда он пришёл на кухню с листами бумаги, Тоня уже закончила готовить и протирала стол салфеткой.
— Опять плесень? — спросила она, заметив бумагу в его руках.
— Ага. Кто-то слишком любит горячие ванны.
Александр сел на табурет и начал складывать вэм. Тоня устроилась напротив. Она каждый раз с восхищением смотрела, как из простого листа бумаги получается волшебство. Бесконечная энергия, секрет получения которой подарил человечеству случайный путешественник из другой вселенной.
— Попробуешь сама?
— Ты же знаешь, что у меня не получится. Только люди…
Александр протянул ей два листка.
Делать вэмы проще простого. Главное — чтобы получилось хотя бы один раз, а потом будет само собой выходить. Это как на велосипеде ездить. Александр сложил листы гармошкой, построил на столе две спиральные башенки из них. Тоня повторила за ним.
— На счёт три, — он одобряюще улыбнулся и занёс ладони над башенками. — Раз. Два. Три.
Хлоп! Смятая бумага под руками Александра спружинила. И, словно живая, свернулась в шарики. Вэмы.
— Ну вот, — Тоня убрала ладони с мятых бумажек, в которые превратились её башенки. — Я же говорила, что только люди могут их делать.
Александр погладил тонину руку. Пальцы зацепились за повреждение.
— Опять порезалась?
— Нет, это мы с Галей крыжовник собирали. Ничего страшного. Царапиной больше, царапиной меньше. Всё равно скоро на техобслуживание.
— Подожди, я со стиралкой разберусь и поправлю.
Когда Александр вернулся на кухню с аптечкой в руках, на столе его ждала тарелка с пастой, поллитровая кружка с пивом и маленькая плошка, полная крупных полосатых ягод.
— Ну-ка иди сюда, — он притянул Тоню к себе и усадил на табурет. — Давай руку.
— Остынет же, — проворчала она. Но руку протянула.
Александр протёр порез искусственной кожи спиртом. Аккуратно капнул клеем, свёл края пореза вместе, вытер излишки и для надёжности налепил сверху пластырь. Внимательно осмотрел руку, со вздохом погладил протёршиеся до металла кончики пальцев.
— Я же говорила, скоро на техобслуживание. И вообще, у нас же праздник! Давай, подсаживайся. Ты сказал на работе, что у тебя скоро появится дочка?
Тоня налила себе в стакан ярко-голубую жидкость из металлической канистры. Запах смазки добавился к ароматам еды и клея, заполнивших кухню.
— Давай, за тебя! За будущего лучшего на свете человеческого папу!
Александр поднял кружку.
— За тебя, лучшую на свете маму-андроида.
Посудомойка загудела, набирая воду. Александр вышел из кухни в гостиную, где Тоня уже устроилась в позе сиддхасаны на коврике. Квантовый мозг андроидов обычно справлялся с обработкой дневных событий за пару часов, но сегодня Тоня отпросилась “спать” пораньше. Слишком уж волнующими были новости.
— Я пробегусь перед сном, — сказал Александр.
Не получив ответа, он подкрался к неподвижно сидящей Тоне, и дунул ей в ухо. За что немедленно был наказан чувствительным шлепком по филейной части.
— Тише ты, железная лапа! — он потёр место удара, поцеловал Тоню в щёку и выпрямился. — Спокойной ночи.
— Не переживай, ты будешь отличным папой, — Тоня приоткрыла глаза. — Вот увидишь.
— Да я не переживаю.
— Ага. Настолько не переживаешь, что в темноте бегать собрался. Саш, я знаю тебя с рождения. И если я говорю, что ты справишься, значит так оно и будет. Спокойной ночи.
Солнце уже скрылось, на землю опустились сумерки. Александр бежал по тропинке вдоль берега ручья, вверх по заросшему акацией склону холма. Посёлок с редкими пятнами светящихся окон остался за спиной, как и бетонная лента дороги. Только узкая ниточка тропинки напоминала о том, что где-то рядом есть цивилизация.
Когда он добрался до вершины холма, окончательно стемнело. Вытерев пот со лба, Александр остановился возле хвойного дерева с необычной корой в оранжевую прожилку. И понял, что он не один.
Серую от времени лавочке, на которой привык отдыхать Александр после пробежки, занял сосед, Николаич. Рядом с ним неподвижно застыл его андроид, Михаил, которого Николаич упрямо звал “Маркусом”.
— О, Саня, здорово́! — старик пододвинулся к краю лавки. — А я думаю, кто там пыхтит как пароварка. Садись-ка, переведи дух.
— Спасибо, — Александр присел рядом с соседом, стараясь дышать ровно. — А вы что тут делаете так поздно?
— Да так. Не спится, решил вон Деда проведать.
Николаич махнул рукой в сторону дерева с заметными даже в темноте оранжевыми прожилками.
— На самом деле у этой секвойи другое имя. Это я его так зову: Дед. Он тут давно растёт, вроде как два века уже. Местный олигарх посадил. Специально в Канаду летал за саженцами, людей нанимал чтобы за ней ухаживали. А когда помирал, все деньги в фонд по охране этого дерева отдал. Вот мой дед как раз в этом фонде и работал. Теперь ни фонда, ни деда, ни даже Канады нет, а дерево — вон оно, растёт. И я вот помру, а дерево останется. Забудутся имена, сгниют дома, раскрошится бетон — а Дед будет расти. Удивительная штука жизнь.
Александр не нашёлся с ответом. Да и не похоже было, что Николаичу этот ответ нужен. Они ещё немного посидели молча, глядя на темнеющую громадину секвойи и слушая стрекотание невидимых кузнечиков.
— Ладно, Саня, беги домой. А то простынешь ещё. Мне потом перед Антониной твоей стыдно будет.
— Вы бы тоже долго не сидели, Максим Николаевич, — Александр поднялся со скамейки и подпрыгнул несколько раз, разгоняя кровь в мышцах. — Холодает.
— И то правда. Маркус! Неси меня домой!
— Сам иди. Для чего тебе ноги, старая развалина? — неподвижно стоявший андроид поднял Николаича со скамейки, — отсохнут напрочь, если ими не пользоваться.
— Ты мне ещё покомандуй, железяка ржавая, — старик ухватился за плечо андроида, удерживая равновесие. — Смерти моей… ох! Смерти моей хочешь, ведро с болтами. Вот помру, тебя на переплавку отправят!
— Иди-иди, мешок с костями. Хоть уснёшь сегодня нормально.
Пока Александр сбегал с холма, он слышал их затихающую перебранку.
Забежав на крыльцо, он остановился перед дверью. Пробежка вымотала его физически, но не смогла унять смятение в глубине души. У него будет дочь. Центр развития человечества создаст эмбрион на основе его, Александра, генетического материала. Очищенного от мусора, дефектных генов и сломанных участков. С добавлением экспериментальных участков хромосом.
Микроскопические изменения. Двадцать три пары хромосом, двадцать тысяч активных ген, три миллиарда пар оснований. Замена нескольких нуклеотидов в цепочке ДНК может никак не сказаться на человеке. Может сработать в точности так, как планировалось генетиками. А может привести к непредсказуемым побочным эффектам. Таким как односторонняя глухота.
Александр снял наушник. Погладил деформированное ухо. Повезёт ли его дочери? Сможет ли она простить его в случае неудачи? Поймёт ли, почему он согласился на предложение центра развития человечества?
Издалека снова послышались голоса спустившихся с холма Николаича и Михаила. Александр понял, что давно уже замёрз. Отбросив тяжкие мысли, он зашёл домой.
Через пятнадцать минут он уже сидел в горячей ванне, чувствуя как медленно расслабляются мышцы. Закрыв глаза, он опустился в воду по шею. Почему-то вспомнился рассказ Николаича. Сколько труда и средств вложил тот человек в обычное дерево. О чём он думал, когда вёз саженец через полмира домой? Надеялся оставить после себя хоть что-то материальное? Это же глупо. Лучше бы во что-нибудь другое вложился. В детей, опять же...
В нос залилась вода. Александр проснулся и рывком сел, кашляя и отплёвывясь. Вот уж что глупо, так это утонуть в собственной ванне. Наскоро вытеревшись, он выглянул в гостиную, чтобы успокоить Тоню. Но та, похоже, ничего не заметила.
— Ну вот и хорошо, — прошептал Александр, прикрывая дверь.
Утро началось непривычно тихо. Никто не ходил по дому, не гремел посудой на кухне, не стучал дверями. Александр подскочил на кровати.
— Тоня?
Она сидела там же, где он её вчера оставил.
— Тоня, ты в порядке? — Александр присел рядом с ней, потряс за плечо. — Тоня? Тоня! ТОНЯ!
На крики Александра прибежал Михаил. Он же вызывал техника, и увёл шокированного хозяина дома на кухню, отпаивать чаем с мятой.
— Как же так, — Александр вцепился в кружку с чаем как в спасательный круг. — Почему я не понял, что с ней что-то не так? Если бы я не был таким эгоистом, я бы обязательно заметил, что с ней что-то не так. Я должен был отправить её на обслуживание раньше.
— Вы напрасно переживаете, — Михаил стоял у плиты, изредка поглядывая в окно на свой дом. — Даже если не получится починить это тело, Антонину восстановят из резервной копии.
— Это будет уже другая Тоня.
— Да, — не стал спорить Михаил, — но для нас не будет разницы.
Александр отпил из кружки, не почувствовав вкуса.
— Это будет другая Тоня.
Михаил пожал плечами.
— Только если вы будете относиться к ней по-другому. Для неё ничего не изменится. Кроме выпавшего времени с момента последнего техобслуживания. Могу сказать по своему опыту.
— Ты умирал? — Александр поднял голову.
— Отключался. Как видишь, не особенно переживаю по этому поводу.
— А когда умрёт Николаич...
— ...Я отключусь окончательно, — закончил фразу Михаил. — Точно так же, как отключится Антонина, когда вы умрёте. Это нормально. Мы существуем чтобы помогать своему человеку.
— Тебе не страшно?
— Как я уже говорил, я отключался много раз. И… — Михаил сделал паузу. — И существовать без моего кожаного мешка будет… неправильно. К тому же я не исчезну бесследно — мой опыт уже используется для обучения новых моделей.
Андроид посмотрел в окно.
— Техничка приехала. Я вас оставлю, Александр. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.
Неразговорчивый андроид из аварийной службы в сопровождении совсем ещё молодой девушки, испуганно прячущейся за его спиной, не терял даром времени. Достав из саквояжа планшет, техник подключился к разъёму на шее Тони. Хмыкнул. И попросил напарницу увести Александра из гостиной.
— Меня зовут Дарья, — девушка вжалась в стену кухни возле входа, избегая встретиться взглядом с Александром. — Стажёр психологической психощи… помологической психоло… пси… мо…
Девушка закрыла лицо ладонями.
— Простите, — Дарья съехала по стенке, плюхнувшись на табурет у кухонного стола. — Это мой первый самостоятельный выезд. Я… мне...
Через полчаса, когда техник зашёл на кухню, Дарья всё так же молча сидела за столом и смотрела в пол.
— Что с Тоней? — Александр отвернулся от окна.
— Вэм накрылся, — андроид протянул хозяину дома планшет, — у третьей модели такое бывает. Я заменил на алюминиевые, теперь вечно будут работать.
— Так она жива?
Техник поморщился.
— Функционирует. Сейчас загружается резервная копия, через два часа очнётся. Дарья, ты со своей частью закончила?
— Да, — девушка покраснела, — наверное.
— Тогда возвращаемся. Всего хорошего, — андроид кивнул Александру.
— До свидания, — Дарья с растерянным видом обернулась на пороге. — Извините, пожалуйста.
Тоня сидела на диване, гладя по голове лежащего рядом Александра.
— Напугала я тебя, — она вздохнула. — Извини.
Александр не ответил.
— Ну хватит кукситься, — Тоня легонько стукнула его по лбу. — А то я и правда поверю, что кто-то умер.
— Тоня умерла.
— А я тогда кто? — андроид вскочила с дивана. — Кто я, по-твоему?
— Андроид с её памятью.
— И в чём разница? Чем я хуже?
— Ничем.
— Тогда какого хрена ты тут валяешься с кислой рожей? Делаешь вид, что мы незнакомы. Представь, что я просто потеряла память в результате несчастного случая — потому что так оно и есть на самом деле! Хватит делать вид, что я для тебя чужая!
Александр сел. Протёр пальцами глаза.
— Тебе нужно на техобслуживание.
— Ну уж нет! Даже не пробуй спровадить меня под видом заботы о моём состоянии. Я твои приёмчики наизусть знаю!
— А вот чего ты не знаешь, — Александр заставил себя улыбнуться, — так это то что нам одобрили заявку. У нас будет девочка.
— Правда? — Тоня недоверчиво наклонилась к нему. — Ты меня не обманываешь?
— Но если ты не собираешься заботиться о себе, придётся отказаться, — нахмурился Александр.
— Ты… Ты не посмеешь! — андроид выпрямилась, на лице её застыло выражение ужаса. — Нет, нет-нет-нет! Даже не смей об этом думать, слышишь? Я тебя не прощу если ты откажешься! Это же мой шанс передать всё что я знаю и умею дальше!
— Значит ли это, что ты немедленно отправишься в город на обслуживание? — Александр опустил голову.
— Ах ты мерзкий маленький шантажист, да я тебя… — Тоня присела. — Ты там что, смеёшься? И не стыдно тебе, Саша, надо мной издеваться? Ладно, будем считать что мы квиты.
Беспилотное такси уже ждало их на обочине бетонной дороги. Александр поцеловал Тоню перед тем как она села внутрь.
— Счастливой дороги.
— Спасибо. Не скучай, и не думай о плохом. Я завтра вернусь!
Дверь мягко хлопнула, и такси укатило, обдав Александра пылью. Он проводил такси взглядом, постоял ещё немного под лучами солнца. И побрёл прочь.
На крыльце дома он снял уницикл с подставки, аккуратно положил его на лакированные доски. Размотал шнур, стягивающий корни, скрутил его в клубок и положил в карман. После чего неторопливо направился по тропинке к вершине холма.
Александр подёргал петлю, привязанную к ветке секвойи, накинул на голову и решительно шагнул со скамейки. Шнур впился в кожу, сдавливая горло. Немного потерпеть — и всё закончится. Немного, ещё немного…
Он открыл глаза. И тут же прищурился от ослепительной белизны. Где-то рядом мерно пищал зуммер, пахло больницей — и цветами.
— Очнулся наконец.
В голосе Тони чувствовалась усталость.
— Я жив? — прохрипел Александр.
— Ты жив. Мой Саша умер.
Глаза Александра сами собой открылись. Белый потолок больничной палаты с квадратами светильников. Только что он был на холме у секвойи, висел в...
— А я тогда кто?
— Мясной мешок с памятью Саши.
Александр повернул голову. Тоня, в белом халате и шапочке, из-под которой упрямо торчал огненный завиток, сидела у изголовья.
— Не смешно. Почему я ещё жив?
— Я попросила Мишу за тобой присмотреть. Но этот кусок… не скажу чего, вместо того чтобы тебя остановить, дождался когда ты потеряешь сознание и только после этого вытащил из петли. Скажи, зачем ты это сделал?
— Моя Тоня умерла, и я не видел смысла жить дальше.
Андроид вздохнула.
— Я не умерла. Чёрт возьми, я андроид! Я не могу умереть в любом понимании этого слова! А вот Саша был мёртвым четыре минуты. Так что я не знаю, кто ты такой. Можешь мне ответить, кто ты?
Александр закрыл глаза.
— Что молчишь, незнакомец? Язык проглотил?
Слова не хотели проходить через распухшее горло, но Александр нашёл в себе силы прошептать:
— Это я, Тоня. Твой Саша.
Его виска коснулись холодные пальцы, вытирая слезу.
— Кажется, теперь мы точно квиты.