Пшик.
Банка пива в моей руке вздулась шапкой пены, забрызгавшей штаны и рубашку. Но сил на то, чтобы хотя бы выругаться, у меня не было. В один присест выпив всё содержимое банки, я поставил её на лавку.
Конечно, я мог бы пить и дома. Но идти в пустую квартиру отчаянно не хотелось. Потому я и задерживался на работе до ночи. Потому и сидел на лавке, в свете фонаря и компании куста шиповника, усыпанного белыми цветами.
— Даров, сосед!
Я повернул голову и увидел орангутана. Моргнул. На месте орангутана стоял наш дворник в оранжевом жилете. Саныч. Низенький, вечно улыбающийся рыжий мужичок с моряцкой походкой. Я частенько видел его во дворе, летом с метлой, зимой с лопатой. И каждый раз Саныч со мной здоровался, даже если был занят разговором. Впрочем, он здоровался со всеми.
— Ты это, баночку не забудь выбросить потом, — добродушно напомнил мне Саныч, подходя ближе.
Я кивнул. Саныч чуть сгорбился, заглядывая мне в лицо.
— Ох, сосед, ты что-то совсем хреново выглядишь. Не против, если подсяду?
Не дожидаясь ответа, дворник вразвалочку подошёл к лавке и уселся рядом со мной.
— Извини, Саныч, угостить тебя нечем.
Он рассмеялся, легонько хлопнув меня по плечу. Я заметил, что на левой руке у него не хватает безымянного пальца. Вместо него торчал короткий обрубок в сантиметр длиной.
— Да я не пью давно. И тебе бы не советовал. Но, как говорится, своего ума в чужую голову не вложишь.
— Ага.
— Ты наверное думаешь сейчас, “о чём ты, Саныч? Ты же дворник простой, какой у тебя ум?” Так я же не всегда дворником был. А хочешь, байку расскажу?
Я пожал плечами.
Саныч усмехнулся и почесал лохматую бороду обрубком безымянного пальца.
— Я когда-то как ты, офисным планктоном бабло мутил. Два часа в дороге утром, два часа после работы домой. Пьянки в барах по пятницам. Всё как у людей, вообщем. Вот только всё время мне казалось, что чего-то мне не хватает… Да не лыбься ты, с бабами у меня тогда всё было в ажуре. Даже подумывал с одной съехаться, но там получилось некрасиво… да и не об этом сейчас. Ты слушай.
Дворник сделал паузу, посмотрел вдаль. Будто хотел разглядеть в переплетении веток шиповника прошлое.
— Коротал я как-то раз время на работе, пырился в интернет. И попался мне рассказ коротенький. Там мужик один, такой же офисный планктон как я, занял у бабы денег, чтобы купить вонялок индийских. Знаешь, их поджигаешь и они пахнут? Ну и бабу ту домой привёл. Вот опять ты улыбаешься. Я не знаю, было чего у них или не было, меня другое в том рассказе зацепило. Мужик этот сделал из квартиры Суматру. Ты спросишь — как? А я расскажу. Он, короче, растениями всё заставил, свет наладил, звуки всяких попугаев и жирафов, вот эти вонючки зажёг. Да так, что даже этой бабе показалось что она в джунглях. Понимаешь или нет?
Я помотал головой. Саныч посмотрел на меня и разочарованно вздохнул.
— Не понимаешь. А я сразу понял, чего мне не хватало. Суматры. И я все свои накопления потратил на то, чтобы сделать то же самое. Месяца три мудохался, пока по дому только боком не стал ходить из-за этих джунглей.
— И как?
— Да как, как… — Саныч махнул рукой. — Сел я посреди этого ботанического сада, вонялки зажёг, звуки включил. Прожектор на себя навёл, типа солнце светит. И ничего. Нету Суматры, понимаешь? Запахи, звуки, тепло есть — а Суматры нет.
— Тогда ты стал дворником?
— А, не, это уже после отсидки. Я ж загремел на семь лет по сто девятой статье. После тюрьмы и дворником-то устроиться было нелегко.
— Вот как.
Саныч улыбнулся, искоса посмотрел на меня.
— Испужался? А то некоторые как узнают, что я сидевший, так здороваться перестают.
Я пожал плечами.
— Да мне без разницы. Ты к чему про Суматру речь завёл?
— Да к тому, что если внутри, — Саныч постучал искалеченной рукой по груди, — вот тут у тебя Суматры нету, бестолку её снаружи искать. Даже если на настоящей Суматре жить будешь.
По улице за домом промчалась скорая, разрезая ночь воем сирен и всполохами мигалок.
— Помогай вам бог, ребятки, — Саныч проводил взглядом невидимую скорую. — Так что вот, сосед. Такие дела.
— Так и живёшь? Без Суматры?
Саныч улыбнулся.
— Так и живу.
Я поднялся, поёжился от ночной прохлады. Пустую банку повертел в руках, соображая — то ли унести с собой, то ли бросить в урну возле лавочки.
— Оставляй, — Саныч махнул искалеченной рукой, — я выброшу.
— Спасибо.
— Иди уже, отдыхай. Тебе ж на работу с утра пораньше.
Перед дверью подъезда я оглянулся. Дворник в своём оранжевом жилете неподвижно сидел на лавочке, уставившись на куст шиповника. И на миг мне снова показалось, что вижу я орангутана, сидящего на поваленном тропическим штормом дереве.