Он понуро шагал по одному из сотен каменных коридоров. В босые ступни впивались небольшие осколки – но Алок шел дальше, не смея отвернуть хоть немного. Он не знал, сколько не видел солнечного света - неделю или месяц. Часы путешествия тянулись один за другим, но, в конце концов, подземный караван остановился у врат дворца. Дворца, в котором жили темные. Темные, которые купили его как игрушку.

               А теперь Алок шел на встречу с одной из них. За спиной бесшумно ступали стражники. Их мужчины, утонченно-грубые, молчаливые и с острыми как стекло ятаганами. Словно два призрака, но он не верил в призраков. А в солдат заклятых сородичей верил – они уже много раз доказали свое существование.

               Но товар должен остаться целым. Поэтому с ним обращались будто с хрупкой вазой. Оберегали от опасностей и даже не смели сотворить что-нибудь эдакое. А они хотели. Каждая встреченная женщина дроу видела в нем добычу.

               От мала до велика. От крохотной девочки, что хотела всадить в него карманный ножик и резать, колоть, рвать на части. Через девушек и женщин постарше, с их недвусмысленными шутками, откровенными нарядами и бездной похоти в глазах. И до старух, которые примеряли его фигуру на собственных игровых досках.

               Капитан отряда не была исключением. Она громко смеялась, хмуро вглядывалась во тьму тоннелей и задорно рубилась. А еще – с большой охотой выполняла свои обязанности. С пару колец назад он мог лишь надеяться на нежное прикосновение возлюбленной, но что теперь? Теперь он каждый вечер чувствовал, как загрубевшие, тонкие и длинные пальцы игриво ощупывают его повсюду. Даже там, где он сам стеснялся.

               В последние три дня это прекратилось. Она кусала губу, ненасытно объезжала охранников и только чудом не напрыгнула на человека посреди тоннеля. О да, в этом проклятом богами подземном царстве им встречались люди! Да какие! Он привык, что несуразные, но забавные создания трепещут перед ним, почитают за мудреца и знатока. Это было приятно.

               Местные же так не делали. Они плевались, смеялись ему в лицо и совершенно не торопились освобождать. Болтали с темными, даже мужчины, а дроу им отвечали. Не как старые знакомые, но как привычные соседи. Может, пугающие и не особо приятные, но все же.

               Алок не верил. Они встретили два каравана с поверхности – и каждый раз он бросался к ним… чтобы увидеть в их взгляде насмешку и снисходительность. А затем сидел, ошеломленный, пока в его клетку не входила капитан. Не срывала с него одежду на глазах всех. Не ощупывала в поисках неизвестно чего. Тогда он просто плакал.

               Но за три дня до города этого вдруг не случилось. И за два тоже. И за один. Его даже приодели в кружева, торгашеские, но откуда у темных знания о том, как должен одеваться третий принц? Только обуви они не дали. Замечательная традиция в лесу и изощренная пытка здесь, в полумиле под землей.

               И вот Алок понуро шагал по коридору. Руки привычно лежали на крепком ошейнике. Он тяготил и закрывал его от магии. Будь с ним его мощь, будь его заклинания, он бы… Но что толку мечтать? Ошейник надел его собственный старший брат. Он извинился, пробормотал что-то о «высокой политике» и сбежал в соседнюю комнату, оставив наедине с группой темнокожих послов-покупателей.

               Впереди забрезжил свет. Не привычный, зеленоватый огонек их магических факелов. А нормальное, пляшущее от ветерка пламя свечи. И не одной. Алок невольно выпрямился и чуть было не согнулся обратно – ждал тычка. Но нет, мужчины дроу будто бы не заметили этого.

               Капитан и вовсе пропустила. Она нервничала. Мяла в руках кончик хлыста, уже три раза пустила себе кровь из шеи, и, что пугало эльфа больше всего, непрерывно оглядывалась. Оценивала. Снова и снова. Нет ли синяков? Каков товар на взгляд? Не стоит ли для лучшего вида подкормить его каким-нибудь кислым мхом?

               Путь через город он не запомнил. Не запомнил и дворца, его коридоров и обитателей. Вместо этого он запомнил дверь. Простую, но изысканную. Из янтарного железного древа, что растет только в паре эльфийских лесов. Цельный кусок, обыкновенного размера, с простенькой гравюрой – маска, клинок и пламя.

               Капитан резко выдохнула. Собравшись с силами, она осторожно, одними костяшками постучала в дверь. Тук. Тук. Отстранилась, почти отпрыгнула. И склонила голову, вытянув перед собой пустые ладони.

               — Выпрямись, дочь, — раздалось бархатным, раскатистым голосом.

               Она послушно подняла голову.

               А эльф во все глаза смотрел на женщину. Или девушку? Сложно было понять. Кожа осталась чистой и подтянутой, но в уголках алых глаз виднелись крохотные морщинки. Большая, знавшая детей грудь не растеряла задора и не опустила соски. Напротив, те стремились вверх. Серебристо-белые волосы казались одной из лун – а проблески седины будто изображали кольцо.

               Темная окинула его взглядом. Заинтересованным, искрящимся любопытством. Она жадно вдохнула носом. Чуть ухмыльнулась, почуяв запах его истыканных в кровь ног.

               — Очень хорошо, дочь. Две с половиной сотни миль и три недели ожидания. Ты справилась и заслужила, — капитан невольно вытянулась по струнке.

               Темная подняла руку и провела большим пальцем по левому запястью капитана. На нем, под слабым зеленым сиянием, потянулись ровные строчки рун.

               — Ступай и отдохни. Твои рабы ждут, — она чуть улыбнулась, обнажив клыки.

               — Да, матерь, — капитан кивнула, прижала к груди татуировку, сделала три шага назад и , развернувшись, медленно пошла обратно.

               Алок стоял и не знал, что ему делать дальше. Но хватило одного жеста – эльфийского жеста, с поверхности. Дроу приглашала его войти. И он вошел.

               Комната оказалась чиста, опрятна и светла. Вместо одной из стен висела тяжелая бордовая драпировка. У другой – стояла кровать с балдахином. Вокруг тут и там стояли теплые свечи из воска зимних пчел. Они-то и давали тот пляшущий, приятный глазу свет. А в центре стоял круглый стол, набитый эльфийскими яствами. На мгновение эльф почувствовал себя как дома.

               — Добро пожаловать, Третий Принц, — мягко сказала темная. — Или вы предпочитаете имя?

               — К-как хотите, — неловко ответил он. Эльф трясся от страха и волнения.

               — Для этого нам нужно познакомиться ближе, — в голосе собеседницы промелькнули тщательно отмеренные усмешка и грусть. — А для этого нам полагается отобедать. Присоединяйтесь, Алок Данорин. Полагаю, моя дочь не слишком-то радовала вас едой по статусу.

               Он не выдержал и сглотнул слюну. Затем молча кивнул и, пытаясь сохранить долю достоинства, кое-как проковылял к столу. Темная не обратила внимания на кровавый след.

               Он потянулся было к столу, как его остановил резкий как хлыст окрик.

               — Куда!?

               Эльф недоуменно оглянулся на дроу. Она улыбалась. Широко, словно прорезавшая ночное небо полоса кольца. И с предвкушением чего-то интересного. В руке вдруг появилась треххвостая плетка – и та указывала на грязную миску под столом.

               — Это – ваша еда по статусу, — негромко усмехнулась темная. — Еда того, кого можно купить за три бочки цинковой пыли. Вас продали, чтобы изготовить косметику, Алок. И ветвь Данорин отреклась от вас со всей тщательностью.

               Он в ужасе уставился на собеседницу. Та опустила голову, плетка многозначительно ударилась о бедро.

               — Не веришь? — она слегка прищурилась. — На колени! Живо!

               Он расплакался. Пустил слезинку, другую, а потом они хлынули единым потоком. Дроу задумчиво хмыкнула и оглядела эльфа со всех сторон, пока тот сотрясался от рыданий. Притворяется? О нет, Третий Принц Алок никогда не славился актерским мастерством. Он был рассудителен и спокоен, а играл отвратительно. Так в чем же дело?

               Она нетерпеливо ошпарила себе плеткой и прикусила губу. Эта слизь не тянула на того, кого она купила. Но лицо, рост, телосложение – это он. И крохотная метка на своем месте. Нет, это не двойник и не обманка – два курьера из враждующих семей принесли одинаковые вести. Это тот, с кем она хотела поиграть, но игрушка вдруг оказалась испорченной.

               Но что-то было в тех докладах, что-то важное и малозаметное. Торг? Нет, здесь ничего. Светлая гниль извивалась как могла, но сдалась. Доставка? Глупо доверять кому-либо, но Юинка не замечена в порче товара. Еще, еще… вот оно!

               «Впал в прострацию, сопротивления не оказал»

               Он шокирован. Спрятал разум где-то в глубине, выставив наружу свое детское нутро. Вот здесь-то и сыграла Юинка, удержав то на вершине. Она любит мужчин, и не прошла бы мимо такой диковинки. Хватит ли ненасытной дочери троих сегодня? Ее проблемы. А сейчас надо достучаться до настоящего Алоки.

               Темная усмехнулась. Вышибить разум? Она умеет. И магии для этого не понадобится.

               Она резко, с оттяжкой хлестанула эльфа по бедру. Одежда смягчила удар… но это тяжелая треххвостая плетка. Тряпки порвались, а на бледной коже расплылись ярко-красные следы. А он поперхнулся слезами. Еще! Еще! Еще!

               Дроу немного возбудилась. Она колотила покупку всюду – спина, бедра, ноги и руки. Била так, чтобы не оставить характерных рваных ран. Заживают плохо, да и покупался Принц не для этого. Дело шло, но этого не хватало. Еще витал в золотистых глазах туман, еще оставалось плаксивое выражение лица. Нужно больше! И больше у нее нашлось, прямо под рукой.

               Алок чувствовал боль, и та каленым железом прокатилась как по телу, так и в голове. Он будто бы выныривал из затяжного сна. Толчками, рывками. Реальность уже близко… но он повис, так близко что, казалось, мог бы рукой достать. Но не мог! Остались только боль, тупость и нежные руки темной.

               Он куда-то шел, миновал нечто мягкое и тяжелое. Его грубо усадили, начали обустраивать поудобнее – а эльф отчаянно барахтался в самом себе и пытался проснуться. Он и не видел уже толком ничего, просто чувствовал. Тугая кожа вокруг лодыжек, податливая, но не слишком мягкость под спиной, еще немного кожи вокруг запястий… и легкий ветерок в том сокровенном месте, что он и возлюбленной бы не показал.

               А помог ему стук. Три глухих удара, словно кулаком по наполненной бочке. Они-то и подтолкнули его наверх, помогли вырваться в реальность как лососям на нересте. И это очень походило на всплытие. Алок отчаянно вдохнул. Задергался. Широко раскрыл глаза. И увидел гладкий, отполированный почти до зеркала каменный потолок.

               Руки и ноги не поддавались. В груди горела обида на весь мир, а нос уловил тонкий, приятный запах духов. И слабый, отдаленный, водянистый запашок…

               Голову пробила внезапная догадка. Водопадом хлынули воспоминания о прошедших днях.

               — Лес и его… — начал и резко умолк эльф.

               Над ним склонилась темная. Ее упругая грудь так и норовила вывалиться, но каким-то чудом держалась. Дроу с любопытством взглянула ему в глаза, провела большим пальцем по губам и острым ногтем вдоль бедра.

               — Куда быстрее, чем я ждала, — с досадой сказала она. — Но машина уже прогрелась, а я не люблю менять решение дважды.

               Алок понял две вещи. Первое – что-то негромко пыхтело в его ногах. Второе – ноги были раздвинуты, да так, что он покраснел до кончиков ушей. Она это заметила. Высунула острый язычок и облизала палец, тот, что без ногтя. Широко улыбнулась, склонилась еще ниже и потянулась к паху.

               Он вздрогнул. По телу будто молния промчалась, а пылающие щеки яснее ясного выдали его чувства.

               — А родителям не стыдно за такого кроху? — язвительно усмехнулась дроу. Он возбудился, и всему виной один ее палец! — И с таким-то ты писал любовные письма и пел серенады по ночам! Ох, хотела бы я взглянуть на эту брачную ночь!

               Щеки налились жаром, да и уши не отставали. Дрожали от стыда и возбуждения. Нежные касания темной оказались слишком приятны.

               — Ну ничего. Я придумала тебе применение, — эльф дернулся всем телом. — Узнаешь его позже.

               Пальцы скользнули по лысому мешочку, ушли еще ниже и шаловливо покрутились у створок внутрь. Еще одна молния! На пах капнуло что-то склизкое и теплое.

               — Это тебе не пригодится, — задумчиво выдала дроу.

               И вошла. Резко, глубоко. Он и опомниться не успел, как внутри уже шарил палец, разыскивая нечто важное. Стоило Алоку вскрикнуть от боли и неожиданности, как он замычал от внезапного прилива удовольствия. Он невольно подался навстречу… но палец сбежал быстрее. Чуточку задержался у входа и покинул его, оставив неприятное чувство пустоты.

               — Да вы, Третий Принц, тот еще шалун! — усмехнулась на эльфийском темная. — Не хотели отпускать даму? У меня есть кое-какая замена.

               Она сдвинулась дальше, зазвенела железками. Он резко похолодел. Секунда, две… пыхтение усилилось, послышался легкий гул и стоны смазанного металла. В него ткнулось нечто твердое и теплое.

               — Пуф! — оно неторопливо проникло внутрь. Задержалось чуть-чуть и вышло.

               — Пуф! — темная машинка сделала оборот.

               — Пуф! — снова она!

               — Пуф! — снова! И глубже!

               — Пуф! — снова… глубже!

               — Еще! — простонал эльф и резко захлопнул челюсть.

               Где-то рядом довольно засмеялась темная. Ее мелодичный, бархатный голос зазвенел по комнате, сливаясь с пыхтением машинки… и Алока. Он расслабился и наслаждался каждым толчком, каждым движением придумки дроу, а вскоре и вовсе начал подмахивать. Пытаться.

               — На это я не рассчитывала, но могла ждать, — возбужденно сказала темная. — Великая паучиха, да ты как молодняк, который впервые лег под мужчину!

               Нечто внутри вдруг сбавило ход. Принц недовольно запыхтел и задергался, но получил только смех темной. А она провела ладонью по дрожащему малышу, отстранилась и в пару движений сбросила одежду на пол. Для него она была прекрасна – как первая обнаженная женщина, которую он смог увидеть.

               Темная, будто обсидиановая кожа поблескивала в огне свечей. Худая фигура была самим совершенством, и ее не портили даже очерченные мышцы и кубики пресса. Серебристо белые волосы прижались к телу и облегали его как хорошая одежда. И она совсем не стеснялась себя. Напротив – провела руками по грудям, сжав соски, а затем с удовольствием потянулась.

               — Даже не вздумай кусаться, Третий Принц, — угроза прозвучала на редкость серьезно. — Я давненько не отрубала зубы щипцами и хочу попрактиковаться.

               А затем… она плавно скользнула к нему и одним движением перебросила ногу. Теперь Алок прекрасно видел то, что надеялся увидеть лишь через десяток лет. И пусть оно другого цвета, с аккуратной черной полоской – сочилось оно именно так, как представлялось в фантазиях. Машинка, тем временем, остановилась на одном темпе, плавном и неторопливом. Он бесил эльфа. И возбуждал.

               — Раскрой рот! — рявкнула дроу. Он послушно выполнил приказ. — Язык наружу! И поработай им как следует!

               Она пахла потом. Соленым, немного кисловатым. А на вкус оказалась ужасна – но Алок понял, что ему это нравится. Женщина терлась о его рот, схватив череп так, будто собиралась раздавить его голыми руками. По носу каталась влажная, притягательно мягкая складочка. Язык и вовсе против его воли полез глубже. Темная протяжно выдохнула – и его охватила новая волна возбуждения.

               Теперь Алок был полностью в себе. Он чувствовал, как внутри него с пыхтением бродит теплый, твердый стержень. Уже не выходил – просто бродил туда-сюда, порой дразня и касаясь чувствительной точки. Чувствовал на лице всю тяжесть дроу, извечного врага. Она игралась с его ртом и носом как хотела, терлась, давила, чуть насаживалась – а он работал языком, стараясь угодить как можно сильнее, пытаясь найти новые оттенки ее вкуса.

               Покупательница тяжело дышала и играла с грудью – а покупка только и могла, что стараться угодить и надеяться на лучшее.