Денис
Денис лежал в постели и с улыбкой смотрел под простыню – на свой половой член.
Родной кусочек тела, такой трогательный и живой. Почти 20 сантиметров в длину, крепкая такая дубинка. Приятно лежит в руке, тяжёлый – если ударить по лбу, то будет весьма ощутимо. Не так ощутимо, конечно, как если ударить резиновой палкой, – уж Денис-то знает об этом не понаслышке, – но всё-таки…
– Какой же ты у меня прелестный… – шептал Денис, сжимая член у основания. – Так и поцеловал бы, если бы дотянулся! Фу! И такой опасный! И грозный! Надо будет сейчас проверить на ней! По лбу с оттягом!
И – словно отвечая на приятные слова с ласковым обращением – член невольно вздрагивал, наливаясь кровью и гордо поднимая сизую головку.
– И тё такой! И тё такой! – ласково приговаривал Денис. – Был бы я девушкой – целовал бы тебя, роднуля, загонял бы за щёку, как леденец на палочке… Фу, самому противно… А вот девушкам не противно! Сейчас проверим, хочешь? Я знаю, что ты хочешь! Ты не можешь не хотеть! Это, наоборот, я хочу следом за тобой!
В комнату вошла Полина – высокого роста симпатичная студентка. Рыжие распущенные волосы, узкие плечи, крепкие груди в самом соку, упругий плоский живот, чисто выбритый треугольник между ног – с трогательной складочкой, тонкие длинные ноги – с аккуратными босыми ступнями… Полина прыгнула на кровать к Денису, придвинулась лицом к нему и поцеловала в губы.
Денис нахмурился:
– Нет! Не меня! Его целуй! – и откинул простыню.
Полина хитро улыбнулась и проговорила нежно:
– А ты поцелуешь мою тоже? – и придвинула голову к животу Дениса, легла на его пупок правой щекой. – Дашь на дашь!
– Посмотрим, подумаем! – Денис закинул обе руки за голову. – Если нам понравится, то вам тоже будет хорошо!
– Ах вот вы какие, вот вы сякие, – шутливо запричитала Полина, взявшись за член правой рукой. А после стала нежно и цепко сжимать его, начала водить ладонью вверх и вниз, смотря Денису в глаза.
Денис улыбался и спокойно наблюдал за Полиной:
– Ну? Мы ждём! Вся мировая общественность замерла в ожидании! Вся цивилизация стремилась к этому – чтобы вы вкусили её прелестей!
Полина хохотнула, придвинулась лицом к члену, осторожно оголила головку и нежно её поцеловала. А потом открыла рот, наполовину вобрала в него член – и начала причмокивать.
Денис разомлел:
– Вот! Давай! Так неплохо! Так прелестно! И цивилизованно!
Полина усмехнулась и поперхнулась, вытащила член и закашлялась:
– Ну хватит! Ну не смеши!
– Давай-ка без «ну»! Лучше ответь мне на вопросы!
Полина снова взяла член в рот. Денис строго продолжал:
– Ходила вчера на митинг?
– Фафила…
– А ты в курсе, что он был несанкционированный?
– Ф фурфе…
Денис вдруг выудил член изо рта Полины, оттянул на себя, отпустил – член сорвался и с силой ударил Полину по носу.
– Ай! – девушка потёрла ладонью нос. – Больно же!
Денис сощурился:
– Попалась бы мне вчера – ещё не так было бы больно! И не членом было бы, а дубинкой! Так! Взяла!
Полина со смущённой улыбкой снова открыла рот, вобрала член в себя… Денис продолжил назидательным тоном:
– Цивилизованное государство дало им санкционированные митинги – нет, не хотим, хотим протестовать по поводу и без! Почему лично ты не довольна прелестями нашей цивилизации?
Полина булькала:
– Бфрофто фах… Эфо бе фафно…
Денис шурился:
– Что-что? «Просто так»? «Это не важно»? Это возмущает! Чего вы хотите? Уничтожить цивилизацию? Откатиться в варварство? Вы никогда не победите!
– Фафефим! – Полина вытащила член изо рта, сглотнула и быстро произнесла: – Прелести цивилизации в том, что слабый может победить сильного!
И снова заглотила головку. Денис сощурился:
– И как же вы собираетесь победить?
– Фафкой…
– Дашкой? Машкой?
Полина фыркнула, отёрла губы тыльной стороной ладони:
– Лаской! Мы победим вас лаской!
Денис махнул рукой на Полину, снова занявшуюуся его членом:
– Ну давай, побеждай. Вот так, вот так хорошо, так победишь! И что, тебе даже не стыдно?
– Фе ффыддо!
– А может, мучает раскаяние?
– Фе фудчаед…
– Так вы проиграли, поэтому должно. А может, покаешься? Станет легче. Облегчишься! Как ты теперь будешь каяться?
– Бе бфнаю…
– Не знаешь? А гимн помнишь? Ну-ка – пой!
Полина сдавленно фыркнула, от чего слюна потекла по члену, попав на мошонку, – девушка быстро вытерла всё это ладонью, после размазав по простыне. Денис повысил голос:
– Пой-ка!
– Форофо… «Фоюф бефуфымый Бефбублиф ффбободныф…»
– Вот…
– «Ффбатива бабеги Вебигая Буфь…»
– Вот! Ещё, ещё…
Денис чувствовал, что всё его существо подкатывает к пику наслаждения:
– Сейчас… – прошептал он. – Сейчас… будет… салют…
– «Да фдвафтвует фовданны боле бабодов…»
Денис закрыл глаза.
– «Бебиги богути Фобеффки Фоюф…»
И на словах «Ффла-а-аффьфя Афефефффво!» Денис ощутил, как из пениса бьёт горячий сладостный огонь, обжигая всё вокруг раскалёнными брызгами, как некая кипящая суть проливается наружу, освобождая тело от усталости, снимая напряжение и счастливо опустошая…
Полина двигала ладонью по члену вверх и вниз, лизала и сосала брызги, глотала их, словно мучилась от жажды или голода – и хотела напитаться этой влагой, хотела ею насытиться…
– Фу-у… – протянул Денис – то ли от удовольствия, то ли от лёгкого отвращения. – Глотать я тебя не просил, конечно, зачем ты, но хорошо, приятно, ладно…
Полина облизывалась, водила языком по влажному члену, лизала вместе с этим и свою мокрую ладонь – и улыбалась:
– Так рада, что угодила тебе! Ты меня прощаешь, любимый?
Денис вытянул губы:
– Погоди, ты особо не задавайся – я не могу тебя так легко простить. Я тебе говорил не ходить на митинг? Говорил. Я говорил, что там буду с отрядом? Говорил. Твоё счастье, что мы там не встретились. Моя смена была!
И Денис оттянул ещё не опустившийся влажный член и снова ударил им Полину – попав по лбу. На лбу Полины остался влажный отпечаток, она цепко схватилась за член:
– Ай, ну ты что, увесисто так…
Денис вдруг нахмурился:
– Ощутимо? А вот палкой ещё бы сильнее получила! И тут же была бы в автозак брошена. И вообще не задавайся, не очень-то ты мне и нужна такая!
Полина отстранилась от Дениса, держа в ладони его увядающий член:
– Какая-такая? Как так не нужна? Что ты такое говоришь… Это бессердечно…
Денис чувствовал, что раздражается:
– Так. И такое. И это не бессердечно, а справедливо! Ты меня не слушаешься. Ты меня подставляешь. Что, если наши узнают, как ты шляешься по этим митингам? Да они со мной сделают то же самое, что ты сейчас тут делала! Только своими дубинками!
Полина погрустнела:
– Ты боишься этого?
Денис махнул на неё рукой:
– Нет. Но ты что, хочешь разрушить мою жизнь из-за пустого протеста? Цивилизация выставила перед тобой свои прелести – нет, не хочу, хочу откатываться в варварство… Ты хочешь из универа вылететь? И заодно меня из академии выбить?
– А что я, что я? – Полина заговорила нервно. – Мне больно от твоих слов… Бессердечный… Сначала в рот накончал, а теперь в душу…
Денис поморщился:
– Образно… Но я всего лишь справедлив!
Полина серьёзно взглянула Денису в глаза:
– Мы столько вместе, и я тебе совсем не дорога? Ладно, мои взгляды не разделяешь, но я сама – тебе безразлична?
Денис пожал плечами:
– С таким отношением ко всему – нет, не дорога, прости. Нам придётся расстаться, если ты снова пойдёшь на митинг.
Полина отстранилась от Дениса, убрала руки, сложила их на груди. Из-под тонких запястий виднелись маленькие соски – коричневатые и ярко очерченные. Полина обиженно заговорила:
– Я для тебя ничего не значу? Мы столько всего вместе пережили, столько прочитали книг, столько фильмов посмотрели… Ты же… ты же кончал в меня несколько раз, много раз! Несколько раз мы встречались – и ты кончал в меня, ты не вытаскивал… его! Ты был без презика! И теперь говоришь, что это для тебя ничего не значит?
Денис спокойно улыбнулся:
– Это просто приятное времяпрепровождение… Не только мне было хорошо, но и тебе. И это же не значит, что я хочу каких-нибудь детей, семью или подобное… Без презика просто лучше. Ты и сама говорила, что так лучше и больше тебе нравится. Что приятная нежность в животе – и прочее!
– Говорила! Потому что… полюбила тебя… Хотела настоящего с тобой… – Полина опустила голову – рыжие волосы легли на руки, скрыв лицо. – Как же так, получается, всё, что мы творили вместе, – оно не говорило ничего о твоих чувствах? Ты меня не любишь? Я в шоке… Сначала в тебя кончают, а потом, оказывается, тебя не любят…
И Полина отёрла рот, провела слегка влажными ладонями по рыжим волосам, распушила их ещё больше. Денис пожал плечами:
– Не пойму, чего ты ждала от меня. Пенис у меня один, а вас много…
Полина уставилась на Дениса:
– К чему ты это сейчас? Ты мне изменял? Ты предал наши отношения? Только не ври мне! В моём роду были ведьмы, за ложь я тебя не прощу!
Денис скривился, отвернул лицо:
– Фу, не начинай, пожалуйста, прямо 19-й век какой-то, великая русская литература… Страсти, ведьмы… А суть вся – в простых весёлых потрахушках…
Губы Полины дрогнули:
– Ну ты и гад…
Денис кивнул:
– Гад, говно и космонавт…
Полина сжала ладони в кулаки и потрясла ими:
– Не кривляйся! И не ругайся! Слушать тебя противно…
И тут же вскочила с кровати, стала поднимать своё бельё и быстро его надевать – кружевные чёрные трусики, небольшой серый лифчик, синюю кофточку, светлые джинсы…
Денис фыркнул:
– Убегаешь, ведьмочка? На митинге вчера так же бегала?
Но Полина не слушала, говоря себе под нос:
– Знала ведь, что ты так со всеми поступал, что у тебя нет сердца… На что только надеялась…
Денис покачал головой:
– Тебе было хорошо – и это главное.
Полина замерла, повернулась к Денису:
– Хорошо? Да, было хорошо. Но… теперь мне плохо. И ты за это ответишь! Ты ответишь за все проклятия тех, кто от тебя пострадал! Понял?
Денис сделал вид, что зевает. Полина же воздела руки к потолку:
– Желаю, чтобы все наши проклятия замкнулись на тебе! Чтобы ты на себе почувствовал, каково это – быть униженным! Каково сидеть у окна и ждать, не появится ли господин Денис на горизонте! Не соизволит ли он прийти, чтобы отчихвостить тебя во все дыры! Попутно унизив и наплевав в душу!
Под конец Полина почти кричала. Денису всё это слышать было неприятно: он накрылся простынёй и сложил руки на груди – изображая покойника. А Полина продолжала, тряся кулаками и рыжей головой:
– Проклинаю тебя от имени всех тобой униженных! Ты не Денис больше! Ты… – и страшно разинула рот: – Дэнис! Дэнис – пенис! – и побежала в прихожую, выкрикивая слова, как заклинания: – Дэнис! Пенис! Чтобы ты испытал то, что испытывали все мы! Проклинаю тебя! Гад!
Денис привстал на локтях и крикнул Полине вдогонку:
– Вот и проваливай! Вот и беги на свой митинг! Ведьмы у неё там в роду! Проклинай там кого-нибудь другого! Пенисоска неумелая!
Из прихожей послышался звук брошенных ключей, затем – удар захлопнувшейся двери, а после – частый стук удаляющихся шагов.
Денис расслабленно лёг головой на подушку, вздохнул:
– Вот и катись отсюда, с-сучандра. Беги! Выплесни свой протест на митинге завтра! Только смотри мне не попадись. Потому что я завтра тоже приду…
Денис закрыл глаза, чувствуя сонливость. Ему казалось, что удаляющиеся шаги Полины по-прежнему звучат – и никак не стихнут. Вдруг Денис спохватился – а не украла ли Полина что-нибудь? Ключи бросила на пол, а вдруг унесла с собой что-то? Не ради наживы, а чтобы напакостить напоследок? Шлем забрала или палку? Денис встал с кровати, прошёл в прихожую, огляделся: его форма ОГОНовца висела на крючке, шлем с мелкой надписью «Отряд Гвардии Особого Назначения» лежал на полу.
– Так, а где палка? – Денис голый шагнул к вешалке, стал искать резиновую палку – и вдруг увидел, что она мотается у него между ног – вместо полового члена. Налитая и крепкая, она угрожающе торчала из лобка – как будто была воткнута в него… От ужаса Денис отшатнулся – палка качнулась – и сон оборвался…
– Фу… – пробормотал Денис, лёжа в кровати под простынёй. – Ну и сон… Вот ведь сучандра, взвинтила перед сменой… Но ничего, на таких же чучундр это всё и вылью… Всё своё накипевшее! Для того и нужны! Всё по справедливости!
Денис потёр глаза, окончательно просыпаясь, откинул простыню…
И вдруг увидел, что его пениса нет на прежнем месте.
Густые чёрные волосы остались, а член как будто завалился куда-то…
Денис судорожно схватился за промежность и вскрикнул от ужаса: члена не было, на его месте темнели одни только волосы и непонятная мягкая дыра.
– Сука-а! Тва-арь! Что такое! Где! Где он!
Сердце заколотилось бешено и больно, острая резь пронзила грудь – как часто бывало у Дениса во время сильного стресса.
Дыра между ног не болела, не ощущалась раной.
Денис, дрожа, ощупал её края – они не саднили, не резали.
Вскочил с постели, побежал в коридор – к зеркалу.
Уставился на свой пах, осторожно приложив к нему ладони.
И там, в отражении, увидел подобие неухоженной и волосатой вагины – с неровными краями, заросшей и заброшенной…
Денис закричал – пронзительно и звонко. И сам обомлел от собственного крика – он был совершенно не похож на тот рык, которого всякий раз пугались не только митингующие, но и собратья по резиновым палкам…
Ноги задрожали, не выдержали и подкосились – Денис, держась за пустую промежность, упал на холодный пол прихожей…
Он не смог бы ответить себе самому, сколько так провалялся в беспамятстве, держась за непривычную волосатую пустоту между ногами, но вот наконец почувствовал, как хочет мочиться – и едва может сдержать эти естественные позывы.
Дрожа, Денис поднялся, шагнул в туалет, остановился напротив унитаза, оглядел себя – и тихо заплакал. После опустил стульчак, развернулся, сел – и помочился.
– Как баба… Боже, неужели так теперь всегда будет… – бормотал Денис сквозь слёзы.
Чуть позже, надев трусы, ставшие пугающе пустыми спереди, он судорожно тыкал пальцами в телефон, отыскивая номер Полины. И бурчал:
– Сучандра, чучундра… Ведьма проклятая… Как так ты его отрезать смогла… Да я тебя за это…
Телефон отыскался, звонок пошёл – но не доходил. Длинные гудки отдавались в голове Дениса густым гулом.
– Куда ты делась… На митинге теперь…
Денис открыл приложение Телеграма, посмотрел диалог с Полиной: «Полина Верная был(а) недавно».
– Вот тварь, ещё вчера можно было узнать, когда была…
После открыл Хром в телефоне, начал искать, можно ли пришить отрезанный пенис – делают ли такие операции. Оказалось, что делают, причём вполне себе радостно пришивают, если сам член сохранился.
– Но где он, где… Всё ещё можно спасти… У, чучундра, ты за всё это ответишь! Ведьма проклятая!
Денис ругался, чувствуя боль в груди и бессильную злобу. Но время шло, постепенно приходило полное осознание всего произошедшего. Денис немного успокоился, подошёл к зеркалу, приспустил трусы и снова начал рассматривать волосатую дыру. Иногда глядя в зеркало, иногда смотря сверху и натягивая края.
И снова кольнуло сердце – ничем эта волосатая дыра не отличалась от простой человеческой вагины, разве только тем, что была вся заросшая и неухоженная… Денис морщился, вспоминая, как с обладательницами таких влагалищ предпочитал никаких дел не иметь. У первой его девочки в школе была почти такая, разве что волосы выглядели светлее, но тогда Денису это было ново и казалось трогательным, а сейчас… Денис падал духом:
– Не то, чтобы я никогда не видел небритки… – говорил он тихо самому себе, чувствуя, как голос ломается и дрожит. – Просто никогда не видел с такого ракурса…
Но время шло – близился сбор, до митинга оставалось всего ничего…
– Надо поесть… – нарочито грубо и вслух произносил Денис, желая услышать свой нормальный мужской голос, зычный и могучий, пугавший многих. Голос дрожал и звучал тоньше, чем прежде.
Накинув халат, шлёпал на кухню, доставал батон хлеба, палку колбасы, огурец. Начинал резать – и чуть не рыдал от того, что делает…
– Члена нет, а… Члена нет, да зачем мне теперь тогда жить вообще…
Колбаса и хлеб порезались и сложились в бутерброды. Денис попытался почистить огурец – но почему-то не смог.
Кое-как закусил бутербродами, выпил чай.
И начал одеваться – в свою форму. Надел щиток и – чтобы там не было пустоты – сунул огурец в трусы.
Выбежал из дома на улицу – и вот он ОГОНовский «Тигр», на котором его отряд доставят на площадь.
– Здоров! Здоров! – гремели голоса, все тянули свои лапищи – пять человек. Денис бил по ладони каждого, чувствуя, что они как будто стали крепче его ладони. И последнего, пятого, бойца поэтому ударил слишком сильно – как показалось самому. Но боец не обратил на это никакого внимания.
– Гадство… – тихо и разочарованно прошипел Денис.
Во время езды чувствовал, как огурец в трусах поворачивается и тычется в дыру. Поправляя огурец, двигал ногами и думал, думал…
Всё грохотало и тряслось, бойцы о чём-то разговаривали. Денис расслышал:
– Знаешь, в чём прелести этой цивилизации? В том, что ты можешь оправдать всё что угодно, произошедшее с тобой или другими.
Раньше Денис возразил бы или рыкнул, а сейчас он лишь прислушался – к самому себе. Ему показалось, что в этом есть важное.
Действительно, прелесть цивилизации в том, что любого можно понять, любого можно оправдать… Варвары растерзали бы на месте или чуть погодя, а сейчас – оправдают или накажут не так строго… Но это было внешнее, а внутреннее крылось в том, что Денис и сам уже искал возможности как-то повлиять на ту дыру, которая была между его ногами. Уже смирялся, а не просто сходил с ума. Пытался понять причину, по которой это произошло, а не стремился устранить последствия.
– Дыра у меня не между ног, – шептал Денис самому себе в грохочущем «Тигре». – Дыра у меня в сердце…
«Тигр» затормозил, все качнулись вперёд, задняя дверь открылась – и все посыпались наружу, хватая щиты, висевшие на двери. Денис едва успел выпрыгнуть, едва успел схватить щит.
– Го, го! – кричал боец – и все побежали вперёд, в сторону толпы из молодых людей, в сторону памятника на площади. Денис бежал рядом со всеми, чувствуя, как огурец мотается в штанах под бандажом. Памятник стал ближе, и Денис его узнал:
– Гоголь…
Люди у памятника что-то кричали, но Денис не понимал их криков.
Огурец в его трусах предательски упёрся прямо в края дыры. Бойцы застыли в боевых стойках со своими щитами. Денис замер и сдвинул ноги – ему показалось, что ещё чуть-чуть – и огурец проскользнёт ему прямо в дыру…
Бойцы сдвинулись и пошли щитами на толпу.
Денис увидел девушек и тонких студентов, которые испуганно смотрели на бойцов. Те напирали, а Денис семенил следом, прикрываясь щитом – как от стыда.
И вдруг несколько девушек в первых рядах опустились перед бойцами на колени.
– Мы без оружия! Мы вас просим! – кричали девушки.
Но бойцы напирали на них, держа наготове резиновые палки.
Денис чувствовал, как между его ногами становится влажно и горячо, как огурец почти поборол то слабое сопротивление, которое создавали волосы вокруг дыры и простое нежелание…
Денис задрожал.
Первый боец замахнулся – и Денис повалился набок, сорвался с места, отбросил щит и побежал назад.
Огурец перестал ощущаться, на бегу Денис обернулся – и увидел, что толпа валит на бойцов, а те отчаянно размахивают палками и мнут щитами…
Люди кричали:
– Ломай! Один уже утёк! Дави их!
Тогда Денис развернулся и побежал на толпу.
Пусть огурец сейчас лишит его девственности – но своих товарищей и своё дело Денис предать не может…
Сама собой возникла в руке резиновая палка, сама собой она стала опускаться на головы парней и девушек…
Денис чувствовал, что огурец выскочил из трусов и куда-то делся.
Пронзила мысль, что огурец целиком вошёл в дыру…
Новые бойцы прибыли, протестующие теснились, их отводили в сторону.
Вдруг Денис увидел пожилую женщину с рыжими волосами.
Работая локтями и дубинкой, Денис протиснулся к ней, вытянул её из толпы и прижал к пьедесталу памятника.
– Это ты? Ты? – орал Денис.
– Позорище! Позорище страны! – кричала в его шлем рыжая.
И Денис вдруг увидел, что огурец выскользнул из его штанины и – мокрый и растоптанный – валяется на заснеженном асфальте…
Все вокруг кричали – а ему казалось, что смеются.
Денис упал на колени.
Рыжая вдруг перекрестила его и сказала:
– Неужели прозрел? Неужели всё осознал? Покайся перед самим собой! Себе самому только не ври! Действуй так, как говорит тебе сердце! Ты же цивилизованный человек! В этом твоя прелесть!
Народ, народ вокруг…
После всего, когда бойцы переодевались в трясущемся «Тигре», а Денис просто ждал своей улицы, чтобы выйти, его спросили, что значила та странная выходка – с побегом.
– Действовал… по обстоятельствам, – с каменным лицом ответил Денис.
Спустя пару часов Денис сидел на семинаре в академии. Краткий курс истории русской литературы, Николай Гоголь, повесть «Нос» – Денис уже ничему не удивлялся.
Он видел симпатичных молодых людей и ловил себя на мысли о том, что всматривается в черты их лиц и фигуры, а на девушек поглядывает оценивающе. При этом на него почти никто не смотрит, что удивляло: обычно девушки заглядывались, а парни заискивали.
Денис постоянно пытался дозвониться до Полины, писал ей сообщения – пока не решил, что она просто внесла его во все чёрные списки.
И тут в аудиторию вошёл новый студент – Денис впервые его видел. Симпатичный молодой человек, уверенный в себе. Денис видел, как от парня исходит чувство личного превосходства над всеми, ощущение собственной неотразимости.
Преподаватель что-то спрашивала у новичка – про Гоголя, про сбежавший Нос, – а тот красиво и ловко отвечал – так, что все смеялись, улыбались. Денис видел, как все заглядываются на новенького. Ещё вчера он сам этого не потерпел бы ни за что, он вызвал бы соперника на словесную дуэль, всем своим видом показывая, что о реальной кулачной дуэли тому лучше даже и не думать. Но сейчас всё в груди Дениса дрожало…
Новенький был более симпатичный, хотя чем-то и походил на самого Дениса – строен, тёмные волосы да модная стрижка – бритые виски да сверху мочалка.
Денис не сразу сообразил, что преподаватель спрашивает новичка о причинах сексуализации гоголевского «Носа» – почему-де сбежавший от майора Ковалёва Нос сравнивают с потерей мужской силы.
– Нос – это символический эрзац полового органа, – говорила преподаватель. – Как бы ни возражали нам сейчас милые дамы. И вот этот символ сбегает. Почему так произошло, как вы считаете?
Новичок ответил крепко и сильным голосом:
– Этот побег – знак для Ковалёва, что не надо задирать нос.
Девушки засмеялись. А новичок продолжил:
– Не надо ставить свою маскулинность во главу угла. Это не доводит до добра, поскольку добро покидает своего владельца. Он теряет всякую мужественность, сексуальность и более не может жениться…
Девушки снова засмеялись.
А Денис задумался. Почему же так произошло с ним самим? Разве он утратил сексуальность? Разве он задавался? Что за бред…
– Да вы ничего не понимаете! И не знаете, каково это! – сказал вдруг Денис на всю аудиторию.
Все посмотрели на него с интересом. И Денис продолжил:
– Нос просто возгордился, почувствовал себя более значимым, чем человек. Нос сам по себе, а человек сам по себе. Не человек виноват.
– Интересная мысль, – сказала преподаватель.
А Денис продолжал:
– И тогда это в корне меняет проблему – Ковалёв залюбовался носом, поэтому тот получил жизнь, а не Ковалёв ослабел.
Новичок возразил:
– Но в итоге-то он ослабел?
– А не нужно было самолюбоваться! – парировал Денис.
Слово за слово – Денис начал во всём противостоять новенькому, а тот явно старался ни в чём ему не уступать. Все вокруг смотрели на новичка с любопытством, а на Дениса – как на что-то привычное и предсказуемое.
Прозвенел звонок с пары – преподаватель ушла, а новичок вдруг подошёл к Денису.
– Денис! – сказал новичок, протягивая руку.
– Что… – удивился Денис, мягко руку пожав.
– Странное имя! – сказал новичок серьёзно. – «Что»! Оно корейское?
Денису было не до шуток, его испугало, что новичка зовут точно так же, как и его:
– А фамилия какая?
И новичок-Денис назвал фамилию – точно такую же, как и у Дениса…
– Что… – глаза Дениса полезли на лоб от удивления.
Но новичок вытянул указательный палец и поманил Дениса:
– Пойдём, я кое-что тебе расскажу и покажу.
Денис отошёл с ним в коридор, под какую-то лестницу. Кто-то шёл сверху, кто-то шёл снизу, но на их этаже никого не было.
Новичок-Денис спокойно сказал:
– А теперь ты пойдёшь домой. И не будешь появляться ни тут, ни в ОГОНе. Иначе все узнают, что у тебя нет пениса.
Денис опешил, ему казалось, что лестница поплыла под его ногами.
– Не спрашивай, – продолжал новый Денис, – откуда я знаю. Просто иди домой – пока тебе ещё есть куда идти. Я понятно выразился?
Денис опустил голову, буквально повесил её на шее. А затем развернулся – и не чувствуя ног, не видя ничего, стал спускаться по лестнице…
Вдогонку ему полетел мощный рык нового Дениса:
– И ни на какие митинги не ходи! Дома сиди! Чучундра!
Денис ничего уже не чувствовал…
Как добрался домой, как разделся и лёг под простыню – ничего этого не помнил.
Хотелось заснуть и не просыпаться.
Из глаз сами собой текли слёзы, но Денис их даже не вытирал.
Есть не хотелось, а всякий раз, когда он вспоминал о члене, Полине и новом Денисе, – болело сердце.
Чтобы хоть как-то отвлечься и не сойти с ума, Денис включил ноутбук и лёжа смотрел YouTube.
Система контекстной рекламы запомнила, как он перед этим искал информацию про восстановление пениса, поэтому в рекомендации лезли ролики про всякое непотребство с половыми органами.
Но вдруг Денис увидел трейлер российского фильма «Счастливый конец».
Перешёл, просмотрел, потом нашёл в Сети полный фильм, начал смотреть.
Сама история поразительно напоминала то, что произошло с Денисом. Точно так же главного героя прокляла отвергнутая девушка, точно так же он проснулся без члена, точно так же он потерял работу и вообще всё на свете, а потом смирился и начал вести обычную жизнь. И там, где – по задумке – нужно было смеяться, Денис пугался и дрожал…
В этом фильме сбежавший член стал человеком и начал вести обычную жизнь. Денис весь сморщился от тоски, когда увидел какого-то знакомого лысого актёра в роли пениса, – настолько это было глупо, настолько напоминало повесть Гоголя «Нос»…
С нетерпением Денис досмотрел до конца – чтобы понять, чего можно было ждать ему самому, какого возможного исхода.
К счастью, член в фильме вернулся на своё привычное место. Однако произошло это только после того, как герой обрёл новую – и настоящую! – любовь. А смог обрести её он только после того, как полностью поменялся внутренне, разобрался в своей жизни и душе.
– Я поменяюсь, я исправлюсь… – сквозь слёзы твердил Денис.
И после фильма он смог хотя бы немного поесть – аппетит появился, замаячила надежда на что-то светлое…
Дальше Денис несколько дней подряд смотрел все фильмы, трейлеры которых ему подкидывал YouTube. Смотрел и плакал. Десятки комедий про то, как девушку и парня поменяли телами. Пара аниме с такой же подменой. Какой-то итальянский фильм про то, как у одинокой женщины вырос член, – «Если бы я была мужчиной». Все эти фильмы вызывали у Дениса противоречивые чувства: где надо было смеяться – он чуть не рыдал, где надо было радоваться – он грустил. Одно он уяснил твёрдо, десятки раз увидев это на экране, – надо менять всё вокруг и меняться самому. Но как менять и что именно – Денис понять не мог.
Помимо прочего, YouTube подкидывал ему ролики с недавних митингов, причём – помня интересы – рекомендовал те видео, в которых всё подавалось с точки зрения ОГОНовцев. Либо которые и были ими сняты. На видео протестующие кричали, кидались в бойцов фаерами и снежками, прыгали на автомобили, что-то били, громили. Денис стал замечать, что не всегда бойцы действовали по инструкции, часто били беззащитных.
– Ну разумеется! – восклицал Денис тогда. – Как там сообразишь? Вот он вытянул руки – кто его знает, что у него там? Ты пришёл в место, где скапливается ненависть, чего ты хотел? А поэтому – получай!
Но тут же осекался, вспоминая слова о том, что прелесть цивилизации – в оправдании любого возможного действия. И, получается, именно этим сейчас он и занимается – оправдывает себя и своих…
Время шло, Денис кочевал в ноутбуке от фильмов про члены и тела – к роликам о митингах и задержаниях. Зарегистрировался на YouTube как Deny – и писал всякое, иногда защищая разумные действия ОГОНовцев, иногда осторожно сочувствуя протестующим – когда видел, что с ними поступили жестоко.
Так он восстанавливал справедливость, так уходила боль…
Через три дня закончилась еда в холодильнике. Тогда Денис решил выйти на улицу – подышать и сходить в магазин. Не узнает же тот новый Денис о том, что он выходит… Да и как иначе жить дальше…
Но вдруг он обнаружил, что вся одежда стала ему велика, – джинсы просто сваливались и болтались, кофта висела бесформенным мешком.
Всего три дня без привычной еды в кафе, а такие изменения…
Денис покопался в шкафу и нашёл там свою старую подростковую рубашку, какие-то узкие джинсы. То ли его детские, то ли какая-то бывшая забыла их у него, возможно – даже Полина.
Денис надел это всё – и напомнил самому себе субтильного юношу, одного из тех, кого часто гонял на митингах: тонкая кость, средней длины тёмные волосы – так, что нужно вдумываться, кто перед тобой – парень или девушка…
Вышел, дошёл до магазина, купил целый пакет полезных продуктов – после колбасы ему хотелось нормального супа, свежих овощей и фруктов.
На выходе же заметил Полину, которая вылезала из такси вместе с… новым Денисом… Брала его под руку, шла вместе с ним к магазину… Оба весело смеялись, явно напоминая счастливую пару влюблённых…
Денис метнулся к первой попавшейся колонне, спрятался.
А потом – пока новый Денис что-то покупал – выбежал, схватил за воротник Полину и стал её трясти:
– Что ты наделала, ведьма! Что натворила!
Полина засмеялась, легко вырвалась и показала на Дениса пальцем:
– Посмотри на себя – ты же стал девушкой! Был Денис, а стала… Дэнни! «Дэнни, Дэнни, всё отдаст за пенни!»
Денис в шоке задрожал. Полина смеялась:
– Вот так на тебе замкнулись все наши проклятия!
Денис трясся:
– Но… что же мне теперь делать?
– Теперь, я думаю, – Полина указала пальцем в сторону нового Дениса, – убираться из его квартиры!
Денис испугался:
– Почему его…
– А потому, – хитро улыбнулась Полина, – что ты теперь не Денис, ты Дэнни! А он – и есть твой сбежавший член. Но он теперь бОльший Денис, чем ты. И по документам, и по службе в ОГОНе!
Денис стоял в шоке:
– Ах ты… Ведьма ты проклятая… Что же ты наделала…
Полина громко засмеялась – на весь магазин. Денис сверкнул на неё глазами:
– Как же так он в ОГОНе тоже? И тебя не ругает? Ты же на протесты ходишь?
– Ругает, – ласково говорила Полина. – Но спокойно отпускает на митинги. И завтра я пойду тоже. Твой член мне это разрешил. Не так, как ты делала, Дэнни. А знаешь, почему? У твоего члена есть сердце. А у тебя сердца нет!
Денис снова почувствовал в груди острую боль.
– Твой член умён и красив! – продолжала Полина, но уже не так ласково. – Твой член в курсе, что всё в нашей жизни можно поменять! Что всё можно поменять в нашей стране! Точнее – твой бывший член, Дэнни!
И тут вдалеке – среди стеллажей – появился новый Денис.
Прежний Денис как будто видел себя со стороны – идущим по магазину с полным пакетом. Из пакета торчала колбаса, какие-то французские батоны…
Денис чувствовал, как всё в нём закипает.
Кулаки сжались, губы сдавились – и полиэтиленовые ручки пакета не выдержали – пакет с овощами упал на пол, всё рассыпалось, брызнуло во все стороны…
И Денис дрогнул. Развернулся. Один шаг к выходу, второй. Денис побежал к двери, выскользнул наружу – и помчался в сторону дома.
Бежал, слыша за спиной крик Полины:
– Беги, Дэнни, беги! Прячься! Сиди дома и никуда не выходи! Почувствуй на себе собственные приказы! И попользуйся прелестями цивилизации – еду на дом заказывай! А-а-а! Сучандра-чучундра!
Денис бежал, его трясло всю дорогу до дома.
В подъезде он прислонился к стене, отирая пот, стекавший на лицо по длинным волосам.
– Вот ведь гад, – булькал Денис в сердцах. – В ОГОНе тоже… Он всё у меня отобрал, всё мне разрушил…
Немного успокоившись, Денис поднялся в свою квартиру, закрыл дверь на все замки и шпингалет. Взглянул на себя в зеркало – из зеркала на него смотрела печальная взлохмаченная девушка. В мужской не по размеру куртке, в женских джинсах, в какой-то унисекс рубашке…
– Ну тогда надо бороться, – громким и тонким голосом сказал Денис своему отражению. – Я покажу ему и всем!
На следующий день Денис стоял в первых рядах протестующих. Несколько раз ему говорили, чтобы «отошла» назад – потому что девушкам опасно находиться так близко к ОГОНу. Денис ничего на это не отвечал.
И вот толпа пошла вперёд – и Денис понял, что движутся они к памятнику, на площадь…
– Го, го, Гоголь! – кричали протестующие.
И где-то в центре толпы Денис увидел женские рыжие волосы, яркие зелёные глаза.
Полина смотрела прямо на него и хитро улыбалась, что-то шепча.
Денис почувствовал, что там бормоталось очередное для него унижение, или новое проклятие, или какое-нибудь злорадство.
С разных сторон появились небольшие отряды ОГОНа.
Денис узнал свой бывший «Тигр», увидел знакомые фигуры. И ту самую, которая напоминала его…
Люди в толпе закричали, что они безоружны и просто хотят пройти к Гоголю. Рыжие волосы потекли вместе со всеми, а Денис начал двигаться в их сторону.
Несколько девушек встали перед бойцами на колени, но бойцы теснили их щитами и замахивались дубинками.
Денис в толпе притянулся к Полине, сжал зубы и схватил рыжие волосы, мотнув их на кулак.
– А-а-а! – закричала Полина.
И Денис краем глаза увидел, как бойцы бьют девушек своими палками, а толпа валит на них, топча своих же и сминая.
Денис вдруг тонко закричал:
– Проклинаешь? Опять? Ты и без того отняла у меня самое дорогое, как ты ещё больше можешь меня проклясть, паскуда?
– Дальше страдай! – кричала Полина, тоже пытаясь схватить Дениса за волосы. – Это ещё не всё! Всё у тебя ещё впереди!
Денис только успел подумать, что так удобно, оказывается, бить человека, держа его за волосы, – как тут же испытал это на себе – когда Полина схватила его за космы. Голову пронзила острая боль, разрывающая и парализующая, Денис почувствовал, как из него выходит звонкий крик…
И вдруг на них налетели бойцы, сжали, растянули в стороны, Полина вырвалась – и воткнулась в толпу, рыжие волосы мелькнули и пропали.
Денис оглянулся на бойца, который его держал, увидел тусклое отражение девушки в его круглом блестящем шлеме.
Раздался знакомый рык:
– Я говорил тебе, чтобы сидела дома! Я предупреждал!
И Денис заметил, что к его собственным глазам медленно приближается резиновая палка…
Денис разлепил глаза, ощущая, как всё вокруг трясётся, а он лежит на чём-то жёстком и холодном, среди каких-то столбов. Пригляделся – это были ноги в спецобуви ОГОНовцев.
– Вот тут, – рявкнул знакомый голос. И пол вздрогнул, а потом перестал трястись.
– Эту беру, – произнёс всё тот же рычащий голос.
– Давай, Дэн! – ответил другой знакомый голос.
И Денис почувствовал, как его волокут по полу…
Окончательно очнулся Денис на кровати – в своей квартире.
Посреди комнаты стоял некто в полной форме ОГОНовца: тёмный шлем, чёрный комбинезон, перчатки, резиновая палка на поясе.
– Очнулась? – некто снял шлем и оказался новым Денисом – сбежавшим членом.
Член заговорил спокойно и даже ласково:
– Ну что, сучандра. Мне нужны твои документы. Ты уже потеряла облик, теперь ты никакой не Денис, теперь ты никто и звать тебя никак. Денис теперь – я. Согласна?
Денис подумал и вяло ответил:
– Да…
– Вот и умница! Где они?
– В прихожей.
Денис-член ушёл в прихожую, чем-то там шуршал – и вернулся:
– Умница! – рыкнул властно. – А теперь пошла-ка ты из моей квартиры! По документам она моя, на документах – я. Так что…
Денис чувствовал, как всё лицо у него горит, а в груди – всё сжимается.
– За что ты со мной так? – спросил он тихо и робко. – Почему ты так несправедлив? Что я тебе сделал плохого?
Член ответил спокойно и рассудительно:
– Я не хочу с тобой это обсуждать. Просто встала – и пошла с вещами на выход.
Лицо Дениса зажглось, внутренности словно загорелись:
– Как же так… – он совсем упал духом. – Ах ты… сволочь ты неблагодарная! Да я тебя холил и лелеял! – от возмущения Денис повысил голос и тонко взвизгнул. – Это несправедливо! Тварь бесчувственная! Скотина бессердечная!
– Лелеял? – улыбнулся член. – Да ты меня совал во всё, что движется! И теребил по два раза на дню!
Денис возмутился:
– Ещё скажи, что тебе это не нравилось!
Член сощурился:
– С Дашкой без презика даже! С Дашкой, которой совали все кто ни попадя!
Денис задумался:
– С Дашкой… А на ней не было это написано!
Член хохотнул:
– Это всегда написано на каждой! На Дашке, на Машке! Даже не думай мне лгать! Я это всё ощутил на себе – что до меня там только конь не валялся! Ты думаешь, легко мне было? Думаешь, не противно – окунаться с головой в вонючую дыру? А тебя ещё туда-сюда водят, болтают туда-сюда… Ты кончал и радовался, а я в этот момент просто блевал от этого всего… И корчился в бессильной злобе… Гондон! Какой же ты… какая же ты конченная!
Денис чувствовал, как по лицу текут слёзы. Ему хотелось от всего этого кричать:
– Ну не надо, ну не ругайся так, прошу тебя, мне больно от твоих слов…
Член стал серьёзным:
– Тебя не слова ранят, а правда!
Денис схватился ладонями за лицо:
– Да, я виноват перед тобой… Я это признаю… Это моя вина… Но… это всё? Это конец? Никакого пути назад у нас нет?
Член пожал плечами:
– А зачем? Мне и так хорошо.
Денис вглядывался в лицо члена – как в своё:
– И ты ни о чём не жалеешь, ты не скучаешь?
– Полина не даёт соскучиться, облизывает меня с ног до головы. А жалею только о том, что сбежал так поздно.
Денис удивился и воскликнул:
– Но как же так! Ты же член? У тебя что, тоже есть член?..
Член уставился на Дениса:
– Всё у меня есть. Не беспокойся.
Денис вдруг понял:
– Э, брат, да у тебя тоже нет члена! А-ха-ха! У тебя нет и не может быть члена!
Член опять улыбнулся:
– И не надейся, всё у меня есть.
– Покажи!
– С какой стати?
– А с такой, – закипел Денис, – что сегодня же, сейчас же все узнают, что у Дениса нет члена! И тогда посмотрим, как ты заверещишь! И что с тобой сделают ОГОНовцы!
Член вдруг снял шлем окончательно, снял комбинезон – и Денис увидел своё прежнее стройное и крепкое тело, свои голые ноги, торс. И наткнулся взглядом на пах – в трусах члена было очень даже не пусто, там виднелось нечто твёрдое и настоящее.
– Ах… – разочарованно выдохнул Денис. – И здесь всё против меня… И тут нет справедливости… Ну всё… Это, это… Это последняя капля!
И Денис вдруг заплакал – навзрыд, с открытым ртом. Так плачут обиженные дети, так плачут девушки, которым настолько плохо и по-настоящему обидно, что становится уже не важно, как они выглядят и что о них могут подумать.
И член вдруг дрогнул.
– Ладно, не плачь, – спокойно сказал он. – Не реви так, говорю.
– Не могу, – плакал Денис. – Мне плохо… Мне больно от того, что я тебе причинил боль, что ты страдал…
– Что было, то прошло.
Денис дрожал от слёз:
– Как мне теперь быть… Как мне сделать так, чтобы ты меня простил… Ну прости меня… Ну что мне сделать… Ну хочешь… Я тебя… поцелую…
Денис вскочил, подбежал к члену, обнял его. Член стоял весь такой обиженный. Тогда Денис придвинулся лицом к его лицу – и поцеловал член в губы.
Они повалились на кровать, Денис целовал своего двойника, снимая с себя рубашку. Член помог Денису снять джинсы и пустые трусы…
И вот член лежал на Денисе – и вдруг вошёл в него чем-то, задвигался. Легко и нежно, но настойчиво. Денис почувствовал, как внутренности его согреваются, там становится горячо и сладко, блаженство растекается по телу… И совсем не так, как это бывало, когда он естественно кончал из своего члена, совсем иначе…
Член целовал Дениса и говорил:
– Неужели ты ещё не поняла, что у меня там?
– Кажется, уже понял… поняла…
И член показывал обычную резиновую палку ОГОНовца между своих ног. Денис смотрел на эту дубинку, чувствуя, как хочется её ощутить в себе, как хочется, чтобы она пульсировала внутри и сладко щекотала всё до самых кишок…
Денис мечтательно говорил:
– Я никогда ещё этого не делал… не делала… Правда, был один огурец… но у нас с ним не сложилось…
– Все вы одинаковы… – член дышал в ухо Дениса.
– А вы не одинаковы? Вот ты со мной изменил своей Полине! Как же Полина? Ты только недавно с ней шёл!
– Полина? – задумался член. – Да и хер с ней… В этом прелести цивилизации – всегда можно оправдаться перед самим собой!
– Вот ты какой! – воскликнул Денис, но сам чувствовал радость от того, что член остался с ним, а не с той рыжей ведьмой…
И в обнимку с членом Денис забылся сном. И видел, как голые ОГОНовцы с пенисами наперевес идут на толпу беззащитных обнажённых девушек… И девушки падают на колени… И всем от этого так хорошо…
А рано утром Денис проснулся и понял, что рядом никого нет. И почувствовал себя брошенным – снова.
Как был – голым и даже не глядя на собственный пах – не ожидая ничего там интересного увидеть, – сел у окна. И стал ждать, вглядываясь в темную предрассветную пелену, – не появится ли вдалеке его член, его Денис…