Это был очередной злоебучий и тошнотворно-серый осенний вечер, каких было сотни в жизни Владислава Валерьевича и Михаила Сергеевича. Были они друг другу закадычными друзьями, теми, о ком снимают фильмы про братанов. К всеобщей радости, это был субботний вечер и водку они могли пить без зазрения совести. Своей возможностью господа воспользовались на полную – пили и курили они не переставая. Дешёвый стол, оставшийся ещё с советских времён, украшивала курица, запеченная в соли, а также соленья. К концу второй бутылки господа уже явно захмелели и были готовы на приключения.
-Владос, эт самое, револьвер у тебя ещё лежит?
-Конечно, а куда ему деться то?
-Че ты вот огрызаться то начинаешь? Не суть, вот че я предлагаю… Давай в рулетку сыграем?
-В русскую?
-Влад, блять, ну а в какую ещё? Не в татарскую же блять!
-Чет я стремаюсь… Тебе самому то не стрёмно? У тебя же жена в конце концов, Машка растёт.
-Да хуй с ними, тем более ничё не будет.
-Откуда ты так уверен?
-Ну смотри, у тебя же в пушке, в барабане шесть патронов помещается, как я помню. Ну так вот, при таком раскладе получается, что в пяти случаев из шести я буду живой и целёхонький. Так что не затягивай, а неси волыну. Ща повеселимся!
-Ну а вдруг не повезет…
-Давай неси блять.
-Эх, ладно, ща достану.
Владислав Валерьевич удаляется из кухни идёт в комнату типичного советского образца. Мебель, ремонт, всё как будто из музея, посвященному СССР и его быту. Ковер на стене как непременный атрибут ушедшей эпохи. Из лакированного шкафа, с верхней полки Владислав Валерьевич достает коробочку и сдувает с неё пыль. Владислав приносит коробочку, ставит её на стол и открывает. В ней находится тот самый наградной револьвер модели ОЦ-01 «Кобальт», память о былых заслугах. Рядом ютятся патроны. Владислав Валерьевич достает один и заряжает в барабан.
-Миш, давай ты первый, раз предложил.
-Владос, не тот ты уже, что раньше. Ладно, давай его сюда. Ну чё, вздрогнем?
С этими словами господа выпивают по рюмке. Михаил Сергеевич прокручивает барабан и захлопывает его взмахом правой руки. Револьвер приставлен к голове, всё готово…
-Поехали!
Оглушительный звук выстрела вводит Владислава Валерьевича в ступор на минуту. То, что, когда- то было хорошим товарищем, теперь неподвижно лежало, заливая и без того грязный пол кровью из виска. Стена, которая и до этого не отличалась особой чистотой из-за желтых пятен и разводов, обзавелась новой деталью – инфернально-красной кляксой, которая делала эту стену похожей на картину в стиле абстрактного экспрессионизма. Сигарета оставшегося в живых товарища была потушена брызгами крови и кусочками мозга, которые в свою очередь ещё запачкали лицо и одежду Владислава Валерьевича. Обеденный стол превратился совсем уже во что-то непотребное.
«Пиздец, блять, пиздец, нахуя… Миииш, ну нахуя?! Блять…»
Митрофанов Владислав Валерьевич начинает рыдать, как не рыдал годами, а может и десятилетиями.
«Что это было блять? Нахуя я вообще согласился, зачем достал?»
Эти вечные вопросы, которые занимали голову Владислава Валерьевича так и оставались без ответа. Он ходил по кухне туда-сюда, наворачивая круги уже с новой сигаретой в зубах.
«ТЫ ЗНАЛ, СУКА, ТЫ ВСЁ ЗНАЛ! ТЫ ЖЕ ЭТОГО И ХОТЕЛ, БЛЯТЬ. ТЕБЕ НАСРАТЬ, БЛЯТЬ, НА НАТАШУ, НА МАШКУ! ГНИДА ТЫ БЛЯТЬ!» - истошно вопил отчаявшийся товарищ.
«НЕТ, СУКА, ТЫ МЕНЯ ОДНОГО НЕ ОСТАВИШЬ. НУ УЖ НЕТ, ТАК ПРОСТО ТЫ НЕ ОТДЕЛАЕШЬСЯ, ПАДЛА! ТЕПЕРЬ МОЯ ОЧЕРЕДЬ.» - восклицал наш оставшийся в одиночестве герой.
Владислав Валерьевич выдирает оружие из руки своего утихомиренного друга, открывает барабан, освобождая гильзу, и заряжает 5 патронов. Он достает из холодильника третью бутылку водки и выпивает залпом половину. Прокручивает барабан, спускает крючок…
Тихий щелчок для Владислава Валерьевича показался громче тысячи выстрелов гаубиц. Он со слезами на глазах еще раз раскручивает барабан, вопя, жмет на крючок ещё раз. И снова ничего не происходит. Наш везучий игрок уже перестает орать матом и переходит на мычание. В этот раз он уже не прокручивает барабан, а просто жмет…
Щелк…
«АААааАААААаааааАа!!!!!»
С красным от слез лицом и весь в крови, Владислав Валерьевич отбрасывает пистолет в сторону и берется руками за лицо. На всю квартиру слышны стоны, плач и всхлипы. Через 20 минут он вырубается на полу. Занавес.
