Ода о прелестях цивилизации, говне и мерзостях.
Рассказ в стихах.

Я не Державин и не Пушкин, 
Моя поэма про говно. 
Комфорт ведь это не игрушки, 
Хотя кому-то все равно.
О прелестях цивилизаций
Я попытаюсь рассказать,
Хотя я знаю — в вашей воле
Меня презреньем наказать.

О, теплый туалет! 
Ты чудо, достойно гения пера
И если съел плохое блюдо
Сиди хоть с ночи до утра!
А раньше срали под кустами,
И подтирались лопухом,
Чуть позже появились ямы,
Теперь сиди хоть день за днем!
Покакал, смыл, и все довольны,
Пусть надо кнопку нажимать, 
Но это лучше чем в кабинке
Пары говна в себя вдыхать.

А в деревенских туалетах
Весной всегда стоит вода
А нам зачем проклятье это? 
Какашка - бульк! Нырнет туда, 
И жопу оросит водою
Подземных каловых пещер
И я от вас никак не скрою, 
Порою аж над головою
Летит вода небесных сфер!
А ты - орел, сидишь, рокочешь,
От брызгов даже не отскочишь,
Не предпринять каких-то мер
По устранению вод вешних
Но это фактор чисто внешний, 
А так - ты всё равно в говне.

Другой базар на унитазе,
Сидишь, как царь, 
Как роза в вазе,
И пахнешь свежестью зари!
Листаешь борды, даже три
Действия одновременно 
Можно делать непременно:
Срать, пИсать и курить.
Да впрочем, что там говорить.
Цивилизация, едрить.

А в туалете сельском сидя,
Рискуешь жизнью всякий раз!
Об этом расскажу сейчас. 
Пары говна весьма токсичны
Ведь это вам не джем клубничный, 
А настоящее говно.
Совсем не дышится оно.

А летом? Что творится летом! 
Потеешь, сидя на очке, 
Все мухи вдруг летят с приветом
Поймать в коротком цикле этом
Летящий кал, чтоб отложить
Свои личинки, чтобы жить. 
И если ты тут самый смелый,
Чтоб заглянуть в пучину зла,
То приглядись - увидишь белый
Рейв личинок, где ползла
Та муха, наглая скотина, 
Та, что вдруг мимо паутины
Прошла и приземлилась где? 
Все верно, друже, на тебе. 

Ещё не блеванул? Красава! 
Мы только начали, держись, 
Прочтешь, и там хоть обосрись. 

Зимой крестьянин, торжествуя, 
Спускает лом туда, в говно. 
Его собака, кал почуяв, 
Лежит. Ей, в общем, все равно. 
Долбить говно - то труд почётный,
Архитектурный и крутой,
Иначе сталагмит говенный
Пронзит как пика анус твой. 
Один есть плюс, зимой нет вони. 
Ведь дед Мороз, старик на склоне
Лет решил - вонять не будет, 
Зато пусть мерзнут бубенцы. 
А на бумаге будет иней, 
Бумага ведь лежит в корзине, 
Как завещали нам отцы.

К бумаге есть ведро с пакетом, 
Бросать в очко есть моветон. 
Есть и практичный смысл в этом, 
Я обьясню, муа пардон. 
Негоже нам, культурным людям,
Расходовать сей материал.
Ведь ты когда протер анал, 
Бумага может пригодиться, 
На розжиг печки. Все в говне? 
И что теперь? Горит вполне.

Но ладно, хватит про бумагу, 
Бумага это прошлый век, 
В трендАх теперь мыть попу влагой, 
К прогрессу рвется человек. 
Биде, вот истинное чудо, 
В натуре чудо из чудес, 
Фонтан туда и прям оттуда, 
Вот до чего дошёл прогресс. 
А что в селе? Там только баня, 
И далеко не каждый день. 
Мыть жопу - тот ещё процесс.

Мой дядя, самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Дристал он как из пулемета,
Полночи сидя на горшке,
Тугими струями помёта
И с ощущением полёта
Боль ощущал в прямой кишке. 
Сидел, а ноги затекают,
Корты — ведь это не для всех.
Сел жопой вниз, вот это смех.
Но когда жопу понос плавит,
Наверно, это был успех. 
А был бы он на унитазе - 
Сидел бы с кайфом, как король.
И никакой чумной заразе
Не причинить ему ту боль,
Что испытал он в туалете
В деревне. Да, все верно, дети!
Быть может, каждый на планете,
Кто срал в нормальном туалете,
Уже достоин быть живым.
Но ладно, да и хер бы с ним.

У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том.
И днем, и ночью кот учёный
Срать ходит только под кустом. 
Кто срал хоть раз в открытом месте,
Тот должен тут меня понять.
Когда ты с комарами вместе
Пытался сфинктер расслаблять.
Сидишь — а он летит на жопу,
Убил — другой уж на лице.
Пить кровь из срущего дебила - 
Любой комар (вот это сила!)
Мечтает о таком конце.
А что там в тёплом туалете?
Там чистота, порядок там.
И насекомые все эти,
Быть может, жмутся по углам,
Но это маловероятно.
Сидеть здесь более приятно,
Чем где-то бегать по кустам. 

Ещё армейские есть очки,
Их чистить надо кирпичом.
Сейчас для маминых сыночков 
Подробно расскажу о том. 
Кабинок нет, есть только чаши
«Генуя», суть в полу дыра.
И все после армейской каши
Идут покакать непременно,
Порою все одновременно.
Дневальный чистит до утра.
Всё забивается, конечно,
Ещё бы, срёт весь батальон. 
Ну а один дневальный вечно
На очках. Ведь омежка он. 

О белый трон! Услада жопы!
А все те глупые холопы,
Что недостойны прикасаться,
Срать, какать, писать, облегчаться,
Пусть ходят срут себе в подъезд.
Хотя есть много лучших мест.
В лифте, в подъезде, в переулке,
Быть может, в парке на прогулке,
Но если там расслабил булки,
То к унитазу не садись.
Не для тебя такая жизнь.

Довольно! Хватит размышлений
О низком, мерзком, о говне! 
Должна быть ода о томленьи,
Любви и страсти, как по мне. 
Сам жанр оды — о высоком,
Непостижимом и далёком,
Как верность, жизнь или любовь.
О том, что так волнует кровь,
Кипящую по венам,
Или о страсти к переменам,
Или о череде побед.
Что у меня? Говённый бред.
Высокопарный и надменный,
И в то же время низкий, бренный.
Но восхваляю незабвенно
Хороший тёплый туалет.