“Зачем ты все это терпишь? Не будет ли проще просто ему врезать?” - где-то внутри сердца поднялась волна ярких эмоций. Дав им дорогу в голову, можно было лишиться контроля над телом.
“И что это изменит?” - спросил было я
“Ничего это не изменит, ты сам прекрасно это понимаешь. Устроить драку с менеджером при его подчиненных - это весьма дурная затея. Если хочешь что-то ему сказать, то побеседуйте наедине” - в этот момент подключился холодный голос рациональности.
“А какого черта он себе позволяет отчитывать меня перед всеми?! Одна оплеуха не сильно повредит его лицу, и он наконец заткнется. Да и ведь он конченный мудак!” - чувства нарастали, в крови поднялся уровень адреналина.
“Давай снова обратимся к разуму. Это импульсивное решение крайне негативно скажется на твоей карьере, которая потихоньку начинает строиться” - сердце быстро окатили ведром воды, - “В несколько секунд ты можешь лишиться месяцев работы”.
- Тигран, ты меня вообще слушаешь? - он взбеленился настолько, что его лицо приобрело ярко багряный оттенок, - Эта белиберда ни на что не сгодится, я в пятом классе был в состоянии написать сочинения более сложные и лаконичные, чем ты начеркал. Что это? Куда ты вообще с этим метишь? В коррекционный класс? События не структурированы… - на “с” в этом слове, я почувствовал слюну на своем лице.
“Да врежь ему” - чувства заволакивали мое нутро и начали подступать к горлу. Внутри меня все кипело и бурлило, мои конечности выворачивало наизнанку, я плотно сжал зубы.
За пять минут он выговорился. Выговорил все оскорбления, которые помещались в его тупую лысую башку. И ушел к себе в кабинет.
В комнате повисла тишина. Трое моих коллег, из них две девушки, сидели в непонимании. Молча накинул куртку и вышел из офиса на пожарную лестницу. “Я с тобой” - крикнул Вася вслед, за дверью было слышно, как он спешно собирается.
Холодный осенний ветер ударил в лицо. Закурил, в первую же затяжку треть сигареты. В крови все еще находился адреналин, так что с размаху ударил кирпичную стену. Кулак заныл тупой болью, все напряжение организма теперь сконцентрировалось в этой точке. За мной выбежал Вася:
- Что это вообще было? - любопытная морда снова захотела влезть в чужие дела
- Ничего важного, забей, - не оборачиваясь кинул
- Чем ты ему так насолил-то? Колись.
Прекрасно понимая, что он просто так не отстанет, пришлось сочинить что-то:
- Взял подработку. Редактировал рецензию на новую книгу нашего хорошего автора. Он уже публиковался через нас.
- Так и что Мишу не устроило?
- Да что ты такой приставучий? - развернулся к нему с оскалом, - Ты присутствовал при этом и сам все видел. И что сейчас ты хочешь от меня услышать?
- Просто хочу разобраться в ситуации…
- Понять кто прав, а кто виноват? Борец за справедливость, что ли? Что тебе с этого будет?
- Я…
- Дай мне побыть одному.
Мы молча стояли. В красно-желтом сквере напротив несколько скамеек оккупировали бабушки, одна из них кормила голубей. В хрущевке перед ним развешивали белье: не уверен, что под таким серым небом оно действительно высохнет. Вдали, в легкой дымке, стояли несколько перьев небоскребов. Под ногами неслось бесчисленное количество машин. Сигарета в зубах давно стлела до фильтра. Сплюнув, вернулся за свое рабочее место, стараясь пройти через Васю так, чтобы не смотреть ему в лицо.
“На окраине Москвы произошла массовая драка, в ход пошло холодное оружие…”, “Пенсионерка рассказала как выживает на 15 тысяч рублей…”, “На фабрике по нефтепереработке произошло возгорание…” - редактура этих легких статей не приносила мне ни малейшего удовольствия.
…
- Так значит, ты редактор? - спросил меня бармен и поставил новую кружку пива, которое никогда не пил до этого. На удивление, оно оказалось довольно вкусным.
- Да, четвертый месяц работаю в этом издательстве. Занимаюсь новостями для нашей газеты, - я сказал название.
- Читал ее пару раз в метро. Пхах, забавно видеть перед собой человека, стоящего по другую сторону от текста, который держал в руках.
Он ушел на другой конец стойки, отдал несколько коктейлей милой официантке и вернулся обратно:
- И что тебя побудило сегодня пить?
- Усталость, наверное. Эта нескончаемая кипа бестолковых текстов с массой детских ошибок. Не так давно подумал: “А чем я принципиально хуже этих бездарей, которые пишут новости? За что они получают больше?”, поговорил с нашим главным редактором, тот предложил сделать мне небольшую рецензию по недавно вышедшему роману: она должна была войти в журнал. Весьма занятная книженция, совсем другой уровень слога и другие мысли... Постоянно копаясь в тонне происшествий и сам начинаешь мыслить депрессивно. А он написал красивую драматическую историю.
- Что-то пошло не так? - бармен будто немного отшатнулся от моего потока слов, начал натирать бокалы, но все также внимательно слушал.
- Начальник нашего отдела ее забраковал. Не понимаю, каким образом он вообще влез между мной и главредом, но этот пидорас прилюдно меня унизил вместе с моей работой. Он ничего не сказал по существу. Не понимаю, как мыслят эти люди… - на эмоциях и из-за хмеля в моем голосе просквозил акцент.
- Откуда ты? - бармен бестактно воспользовался ситуацией и резко перевел тему. На лице появилась легкая хитрая улыбка.
- Язык мой - враг мой. Молчи я сейчас - так и не скажешь, что я из Дагестана, да?
- Верно, - подкрепив свою догадку, его рот расползся в довольной улыбке, из-за чего глаза чуть сузились.
К 8-ми часам бар заполнился до отказу. Мой собеседник-бармен был постоянно занят работой, у меня шла третья кружка пива. В наблюдении за кутежом других людей была своя романтика. За стойку подсела красивая девушка: под длинными ресницами скрывались глубокие карие глаза. Темные ровные волосы блестели под лампами над баром. Серое платье подчеркивало ее выдающиеся формы. Как только она зашла, за ней будто образовалась невидимая очередь кобелей. Со всех сторон множество пожирающих взглядов. Через десять минут она уже сидела с мужчиной, угостившей ее коктейлем и мило кокетничала. Через час они вместе ушли.
- Красивая? - из ниоткуда появился бармен. В работу к нему подключились подошедшие сменщики, так что появилось время поговорить.
- Проститутка? - а еще, скорее всего, она с моей родины. Сердце защемило.
- Ты весьма догадлив. Видимо, тоже работал в этой сфере? - он очертил взглядом помещение.
- Ага. Стоял на фейсе.
- И как так получилось, что фейсер подался в литературу?
- Это будет долгая история. Куришь?
- Пошли.
Для начала мне хотелось бы представиться. Соловьев Тигран Азаматович, двадцать пять лет. Младший ребенок в семье, мать настояла на том, чтобы взял ее фамилию, но все равно полное имя звучит довольно несуразно: будто пытается вместить в себе две культуры одновременно. Мать и отец работали в Махачкале, так что с раннего детства воспитывался дедом и бабкой в пригороде Кизилюрта, где у них была небольшая ферма. Меня учили уважению к старшим, простому физическому труду и любви к своим братьям. В семье со мной росли двое старших, сестер не было, так что домашние дела вроде стирки и готовки легли на мои плечи и слабеющей с каждым днем бабки. У деда была хорошая коллекция классической литературы, но преимущественно советские писатели, говорящие про сплоченность и общность русского народа, неуемный патриотизм, коллективизм. В семь лет пошел в местную школу. Наш класс был весьма дружным, а после школы (иногда я в компании братьев) мы отправлялись гулять по окрестностям. Конечно же, не обходилось и без шалостей. Как-то раз мы с одноклассниками отправились на бахчу с арбузами, один съели недалеко от поля, и каждый взял по одному домой. На следующий день в школе все горе-воришки друг с другом не разговаривали: у кого-то были красные уши, другие не могли ровно сидеть и постоянно ерзали. В общем, нас всех тогда хорошенько отругали.
Когда учился в третьем классе, меня с братьями перевезли в Махачкалу. Старший закончил школу и начал помогать отцу с его успешно развивающимся делом. Настолько успешным, что мать смогла оставить работу и заняться воспитанием детей. Тогда я увидел настоящий город и не понимал, что вообще происходит. Казалось, все то, чему меня учили там, здесь не пригодится. Но я ошибался. В школе оказались такие же ребята, люди были простыми и открытыми, хоть немного и посмеивались над моим языком (видать бабка никогда не была в городе и научила меня старомодным словам… вроде злосчастной “мармитки”). В пятом классе мы начали писать сочинения, в 6-ом же учительница литературы высоко отозвалась о моих навыках. У меня тогда были небольшие кудряшки, так что ко мне быстро прилипло прозвище Пушкин. Тогда я впервые задумался над тем, что все же немного отличаюсь от других ребят: у меня была преимущественно славянская внешность, чистый русский и абсолютно другие мысли в голове. В седьмом пока другие дергали косички девочек, я усердно учился и читал. Пока другие валяли дурака после школы и возвращались домой поздно вечером, делал домашку и помогал матери по дому. Постепенно, совсем отдалился от своих одноклассников и остался один. Старшего брата с отцом не видел днями, средний оказался из той же породы загульных раздолбаев, запил. Остался один с матерью, которая говорила, что после одиннадцатого класса я должен обязательно пойти в университет.
- Впрочем, я ведь тебя утомил?
Бармен докурил четвертую сигарету:
- Нисколько. Если тебе действительно нужно выговориться - просто говори без задней мысли. Но давай зайдем внутрь, тебя ведь алкоголь согревает, а я продрог, - он вошел через черный вход, я через парадный, - Не хочешь вискарика?
- Черт с ним, лей.
Когда я был в девятом классе, отца подставил его друг детства. Он топил за расширение бизнеса. По документам все было оформлено на отца и когда предприятие начало работать в убыток, друг перешел в компанию конкурента, который вскоре выдавил семейное дело с рынка. Было ли это запланировано другом изначально, до конца неизвестно, но суть ситуации ясна, как день: дружба была поменяна на деньги. Отец остался с кучей долгов без возможности их вернуть. В отчаянии, он собрал братву - я уговаривал его остановиться. Но он был одержим местью и не понимал, что пацанские разборки - это выгодная позиция на поле боя для юристов крупной компании. В результате отец сел за убийство.
Мы в срочном порядке продали квартиру, машины и остатки оборудования, но это покрыло лишь две трети долга. Старший брат устроился на завод и хватался за любую работу, которая ему подвернется. Средний приносил деньги в семью, но отказывался говорить откуда они берутся. Вскоре, он тоже сел.
Тогда я в очередной раз остался в одиночестве с кучей долгов, взятых у других братков. Они постоянно давили на меня с братом и матерью. Та пребывала в настоящем отчаянии и понятия не имела, что делать.
Решил бросить учебу и переехать в Москву, предлагал и матери с братом, но они отказались после угроз расправы над дедом и бабкой. Тогда-то и произошло мое первое разочарование в русском народе, к которому себя наивно причислял после кипы прочитанных советских книг. Вы ведь все индивидуалисты, о каком коммунизме можно говорить с таким менталитетом?
Это подтолкнуло меня к такому же эгоизму. Начал работать на складе, воруя у фирмы большими сумками. Хватило схемы ненадолго, но благо все кончилось лишь увольнением без зарплаты, а дело не предавалось огласке. Тогда я сдружился с охранником, которого подкупал, он посоветовал прийти к нему в контору после службы в армии.
Армия была чуть ли не самым прибыльном периодом в моей жизни. В роте быстро скооперировался со своими братьями по месту рождения и заимел влияние на капитана. Никогда не отличался атлетическим телосложением, так что в этой компании был чем-то вроде мозгового центра. Продавалось все: за солидную часть жалования защищали и прикрывали ребят из роты, которые хотели отпускных или были травимы, продавали сигареты, еду и одежду. В деревнях сбывали солярку и стройматериалы. Из мехвзвода грузовиками вывозили запчасти.
Деньги никогда не считались, они просто были, делились между нашей командой и большими пачками отправлялись на мою родину. Где ребята из нашей дружной компании? Один отправился гастролировать по городам. Другой вернулся к себе и устроился в школу. Третий занялся бизнесом. Мы списывались одно время, но не долго: нас связывали лишь день, а это самые непрочные узы из всех, которые возможны.
Но это был всего быстро пролетевший год. В армии пристрастился к травке и слишком привык к легким деньгам. Вернувшись в Москву, сразу обратился к знакомому охраннику. Он за небольшую сумму помог с документами. Так и попал в контору: все удобные места были заняты старожилами, так что меня высылали на разные объекты, в которых хватало моего телосложения. Или же отправлялся на подмогу на пару дней, так иногда попадал в клубы. В них было все было иначе, нежели в продуктовых магазинах, складах и небольших заведениях. В одном охранники с рук сбывали наркотики, в другом уходили с доверху набитыми карманами взяток от гостей, в третьем были в доле от выносимого из бара алкоголя. Из клубов пахло деньгами так необходимых моей семье.
В клубе провел три года. Это были три года непрерывной ночной жизни, пролетевшей в мгновение. Три года вечной нетрезвости, мимолетных знакомств, беспамятства, моря денег и купания в роскоши. Верно, в то время вся зарплата разлеталась на щелчок пальцев, ничего не откладывал и лишь во время крупных получек отправлял деньги матери. Но этого хватило, что однажды мне пришло сообщение: “Долг выплачен”. Мать скоро должна была выйти на пенсию и ей хватает денег на проживание от зарплаты старшего, отец выходит через год. Старший брат женился и уже стал отцом. В то утро я вернулся после смены и в полубреду уставился в зеркало. Мне уже двадцать три. Под красными глазами черные мешки, несколько порезов от бритвы на щеках. В кармане початый пакет дряни и мятые купюры. В пустом холодильнике бутылка пива и смрадный запах из тухлого контейнера.
Тогда в очередной раз задал себе вопрос: кто я?
Бармен отошел налить пиво подпитому мужичку лет сорока, который неуверенной походкой отправился на свое место:
- Думаю, ты был заложником обстоятельств. На твоем месте любой поступил бы также, желая счастья своим родным. Жить нужно для своих близких.
- Спасибо. Но не ищу себе прощения и оправдания. Это были самые ужасные три года в моей жизни. Загульные и бестолковые. Вспоминая что-то из них, я начинал видеть множество возможностей. Безвозвратно упущенных возможностей, которые променял на сиюминутную выгоду. Был таким же, как те, кого всегда презирал и ненавидел. Тем, кто позорит собственную семью и род.
Год после ухода из клуба я провел в вечной депрессии. Пытался ли найти ответ на свой вопрос? Скорее постоянно жалел себя и еле поднимался с постели, когда живот сводило от голода. Тогда у меня появились мысли вернуться на родину. Но мне не позволяла гордость предстать перед матерью блудным сыном. А что сказал бы отец? Постоянно врал матери по поводу деятельности, которой занимаюсь. Каждый ее звонок начинался с взволнованного: “Тигруля, как ты там? Не устал? Может тебе прислать чего-нибудь?”. А мне каждый раз приходилось придумывать что-то про свои дела и какие-то сделки… Вероятно, в ее глазах выглядел, как второй отец. Или средний брат. Как тот, кого она в скором времени увидит в сводке новостей: убитым или севшим.
Однажды от одиночества и всепоглощающего отчаяния начал записывать свои мысли на бумагу. И подолгу перечитывал каждую, исправлял ее, пытался раскрыть и окрасить. Это было очень приятным и умиротворяющим занятием. Будто бы снова оказался в школе на сочинении. Только никто меня не подгонял, что пора сдавать. И не называл Пушкиным.
Случайно наткнулся на объявление о поиске редактора в эту захудалую газетенку, решил попробовать. И вот оказался здесь.
- Хорошая история. Не думал ли ты опубликовать ее? - бармен спросил на полном серьезе.
- Ты ведь прекрасно знаешь, что таких историй сотни. Кому будет интересно ее читать?
- Знаю. Но сколько из сотни способны ее рассказать? - он снова хитро улыбнулся и отошел в другой конец стойки.
С другой стороны бара подсели двое мужчин лет тридцати и мирно беседовали, пока к ним не подошел чрезмерно резвый тип. Что-то екнуло у меня в сердце, в нем вновь разгорелось пламя.
- Что происходит? - подошел я вразвалку и спросил у резвого парня.
- Эти хуеплеты забрали мою сдачу! - взвизгнул он в ответ.
Двое мужчин переглянулись друг с другом и один из них обратился ко мне:
- Он только что утверждал, что здесь стояла его выпивка и требовал заплатить за новую, - в руках у мужчины уже была кредитная карта.
Парень цокнул, зло окинул мужчин, произвел переоценку моей комплекции и уставился в меня:
- Пойдем выйдем, объясню тебе, - он отошел к двери и ждал меня с оскалом.
Меня несколько раз упрашивать не нужно. Вышел с ним такой же небрежной походкой и подошел к нему вплотную:
- Кто тебе разрешил крыть матом этих мужчин, сопляк? - он слегка опешил от моего сильного голоса и грубой “е”, произносимой с явным акцентом, - Если хочешь выпить - заработай на выпивку. А теперь съеби отсюда и больше чтобы я тебя не видел.
- Да кем ты себя возомнил, уебок?
Парень отскочил, потянулся в карман, но не успел ничего достать. Я резко сократил дистанцию и наотмашь вдарил ему пощечину. От неожиданности он опешил и несколько секунд лупился в меня широко раскрытыми глазами:
- Иди отдохни, - парень молча продолжал на меня смотреть, придерживая рукой щеку, - Брысь, - выпад с этими словами разбудил его, и он вскорости пошел от бара, что-то бурча себе под нос.
Вернулся на свое место и отхлебнул еще вискарика.
- Зачем ты вообще влез в их разборки?- с безучастным видом спросил меня бармен.
- Потому что так поступили бы… Мои братья.
- Хороший ответ.
- Это ведь мелкие паразиты, таких не раз просто выпроваживал из клуба, - отхлебнул еще, - Рабочая привычка, что ли.
- А что, если я тебе скажу, что там и правда стояла его выпивка?
- И сдача…
- Сдачу он не забрал. Пробегал мимо, заказал и пропал на минут 15. Подошли мужчины, спросили не занято ли. Я думал, что он ушел, - он вновь улыбнулся своей хитрой улыбкой.
После его слов сидел в небольшой растерянности.
- Не волнуйся, этот обнюханный щегол рано или поздно доставил бы мне неприятностей. Ты поступил правильно, так что этот за счет заведения, - бармен подлил порцию в мой бокал, - Лучше скажи, чем кончилась твоя история: ты нашел себя?
- Главред говорил, что у меня может получиться написать достойную рецензию. Но она даже не смогла дойти до него… Правда ли она получилась настолько убогой, что не достойна попасть ему в руки?
- Кто знает. Попробуй ее перечитать, быть может сам найдешь ошибки. Да и перестань заниматься поисками абстрактного себя, переформулируй вопрос: “Кем бы я хотел стать?”. Опиши что для этого тебе нужно сделать. Люди редко задумываются о своем будущем, Тигран, и в этом их главная ошибка - бармен не смотрел мне в лицо и продолжил натирать бокалы.
- Наверное, ты прав, - после его слов я окончательно поник и задумался.
- Не вешай нос. Как минимум, ты уже выше меня, раз решил сменить свою деятельность. Я ведь все еще здесь, - он широко улыбнулся и развел руками, - В ночном царстве разгула и разврата.
- А… - поднял голову и тепло ему улыбнулся, - Тогда я все еще там. В горах.
“Ведь нет ничего зазорного: быть сердцем там, где тебе хочется быть?”