Родился в 1972, в семье одного из крупнейших японских бизнесменов в Гонконге.

Мать умерла при родах,

Отец был не только бизнесменом но еще и «старым» японцем, до мозга костей — настоящим самураем,  презиравшим китайских изападных варваров, и истово верящий в идею доминироваиня Японии — любой ценой. Сына, одиохзно названного им «Дайичи»  он воспитал в том же духе — изолированным, сдержанным. Жизнь юного Каона была служением — в первую очередь тирану-отцу, и, как следствие — бушидо, кодексу самурая.

В первые пять лет жизни Дайичи ни разу не видел сверстников, скрытый от мира в недрах родового особняка Каонов. В отличие от Пушкина,у него не было своей Арины Родионовны, поэтому общатся ребенку было решительно не с кем ибо сиделки и кормилицы, были столь же запуганны его отцом сколько и он сам будет запуган в своей будующей жизни.

Темные, помпезно обставленные, давящие коридоры особняка, точно отражавшие пропитанную ядом суть его отца, сделали его замкнутым, молчаливым и малоэмоциональным, а хагакурэ и Искусство Победы как единственная литература — отнюдь не способствовали разностороннему развитию.

С пяти лет, как и положено по традиции, Дайичи был отправлен учится. Разумеется его отцу и в голову не пришло отправить ребенка в школу — все те же бесконечные помещения особняка были его школой.

Его учили как традиционным самурайским искусствам, от каллиграфии до стрельбы из лука, так и умению владеть современным оружием — математикой, этикетом и финансами.

В пятнадцать лет Каон-младший прошел инициацию самурая, и получил первый в своей жизни подарок на день рождения — катану и вакизаши, и хотя его образование не было даже близко к завершению, он начал работать в компании отца.

Как того требовали традиции столь старые что их помнили не все даже в стране Восходящего Солнца, сын начальника начинал работу с самого низа.

В пятнадцать лет он начал работу грузчиком. Затем к семнадцати годам он был повышен до курьера, потом — охранником склада, а в двадцать лет он получил работу в охране фирмы, где к двадцати двум годам занял должность начальника отделения, а к двадцаи пяти занимал должность начальника охраны всего холдинга и личного телохранителя отца.

Его работа была по сути первым в его жизни контакт с ровесниками, но для Дайичи это прошло незамеченным — мало кто из рабочих даже думал о том чтобы заговорить с «простым грузчиком» с фамилией Каон и приезжавшим на склад в лимузине с тремя телохранителями. Ну а тех кто был достаточно храбр или глуп чтобы попробовать, отражала отточенная как его меч аура презения к  китайцам, и низшему сословию.

Его отчуждение и одиночество — которые ему казались единственно нормальным стилем жизни продолжались до того момента как он начал работать в охране.

Его отец слегка ослабил свой непрерывный всепроникающий контроль, учеба уже практически была окончена, так что у него неожиданно появилось не только свободное время, но и люди которых он мог назвать своими, ну не друзьями, но как минимум сослуживцами и ровесниками.

В период с двадцати до двадцати пяти лет, он успел чуть-чуть попробовать жизнь, и впервые предался юношеским порокам — хотя алкоголь его не прельщал, но большую часть своего свободного времени он тратил на шлюх, азартные игры и курение опиума

В тот же период он завел роман с одним из своих сослуживцев (а затем подчиненных). Отцу было все равно — до тех пор пока младший Каон не пытался сделать эти отношения официальными, Каону старшему было абсолютно все равно.

Тем не менее, Дайичи был наскоо обвенчан, а затем и поженен на «подходящей парти» - дочерью одного из японских партнеров семейства. Дайичи видел девушку, практически два раза в своей жизни — первый раз когда их предстваили друг-другу на официальной встрече, а второй — на свадьбе. После этого, их общение ограничивалось формальными приветствиями, и раз в месяц — не менее формальным спариванием с целью производства наследника.

В двадцать пять лет Дайичи умер. Его отец, уже некоторое время подвергался мощнму давлению от китайских конкурентов, желавших слияния компании, и в какой-то момент те не выдержали — зная что передача мандата на Гонконг Китаю, полностью изменит рынок (пусть не de jure, но точно — de facto), и желая упрочить свою позицию до того как это произойдет, они перешли на неэкономические средства давления.

Дайичи был телохрантелем отца в тот вечер когда это произошло — четверо нападавших ворвались в оффис его отца, с автоматами наголо.

«Если есть выбор как поступить — самурай всегда выбирает смерть»

Эта фраза жестко вбивалась в Каона-младшего всю его жизнь, всеми наставнками, сенсеями, учителями. Эта фраза была в книгах, этой фразой был пропитанн каждый кубический миллиметр атмосферы его дома. У Дайичи не было ни малейшего шанса поступить иначе.

Он успел зарубить двоих, и почти добравлся до главаря, несмотря на автоматные пули которые разрывали его тело, вырывая куски плоти и фонтанчики осколков костей, но выстрел из дробовика поставил большую точку в его короткой, и столь маленькой жизни.

Последнее что поминл Дайичи перед смертью — это свои попытки встать, отца с дырой от выстрела во лбу, и глаза того ублюдка который приставил пистолет ему к виску, чтобы сделать контрольный выстрел.

Каонов похоронили в закрытых гробах на следующий день, с официальной версией о взрыве газа, а Дайичи отправился в ад -  в Извращенный Город Микабоши.